к убийству Татьяны Зиновьевны Лихачёвой, но и к другим жертвам, обнаруженным в её коммунальной квартире! – напрямую выдал он.
Несколько секунд мы, молча, смотрели друг на друга неподвижным пронизывающим взглядом. Я первым решил нарушить гнетущую тишину.
– Хочешь сделать из меня козла отпущения? – преднамеренно дерзко, вспылил я. – У тебя ничего из этого не выйдет. Я не настолько глуп, насколько прикидываюсь.
– Не строй из себя невинную овечку! – ровным спокойным голосом отпарировал Юрий Александрович. – У меня, кроме моего многолетнего профессионального опыта и моей интуиции, пока нет против тебя никаких косвенных улик, но стоит найти хоть малейшую ниточку, как я смогу за неё уцепиться и постепенно сумею распустить весь клубок твоих хитросплетений.
Он вызвал дежурного и приказал доставить меня в изолятор временного содержания. Уже выходя из кабинета, я вновь услышал его голос.
– Не позднее как через пару часов ты начнёшь давать признательные показания! – самоуверенно произнёс Кабанов.
Чтобы не походить на бесцельно тявкающего щенка, я решил оставить его слова без ответа. Лишь ради того, чтобы он не переоценивал свои возможности и не был слишком высокого мнения о себе, я дерзко ухмыльнулся и окинул Юрия Александровича надменным взглядом.
Глава 2
Оказавшись в одиночной камере, мне представилась изумительная возможность не только поразмыслить обо всём произошедшем, но и как следует подумать о моих дальнейших действиях на будущее. Ещё до откровенного признания Кабанова Юрия Александровича, я был абсолютно уверен, что ни он, ни его подчинённые, не имели против меня не только прямых, но и хотя бы каких-нибудь косвенных улик. Убийство женщин было спонтанным и поэтому не поддавалось обычной логике, а труп мужчины вообще не имел ко мне ни малейшего отношения. К тому же, никто не отменял презумпцию невиновности, являющуюся одним из основополагающих принципов уголовного судопроизводства.
– Это не я должен оправдываться, а мне обязаны предъявить неоспоримые доказательства моей вины! – не опасаясь, что меня всё-таки кто-то может услышать, произнёс я.
Вслед за этим высказыванием, отпустив несколько колких фраз в адрес уголовного розыска, я небрежно развалился на нарах и, подложив ладони под голову, невольно задумался.
– Если не хочешь получить пожизненный срок, то постарайся вспомнить всё до мельчайших подробностей, – пробурчал я, обращаясь непосредственно к самому себе. – Главное, убедись, что ты нигде не наследил…
Для того чтобы свет электрического фонаря не мешал мне думать, я плотно закрыл глаза и мысленно вернулся в не столь отдалённое прошлое, которое уже повлияло на мою судьбу, и в корне должно было изменить всю дальнейшую жизнь. Теперь, эта самая жизнь, целиком зависела от меня. Собственными ответами я мог превратить её либо в цветущий рай, либо в сущий кромешный ад.
В тот роковой день, я долго нежился в постели.