стадии дебилизма:
– А ты хоть представляешь, сколько в Усинске белых «девяток»?
– Нет, я даже не представляю, сколько в Усинске красных «восьмёрок»! Но, Иваныч, ты же найдёшь её?!
– Как?
– По глазам! У неё обалденные голубые глаза!
– У кого, у «девятки»?
Теперь уже я посмотрел на него, как на ребёнка, находящегося… (ну и так далее):
– У девушки.
Иваныч несколько раз сжал и разжал пальцы правой руки и повернулся к Женьке:
– Дай сигаретку!
Я округлил глаза:
– Ты же не куришь!
– Тут и запьёшь, и закуришь. Серёга, ну откуда ты такой взялся?!
Я, искренне недоумевая, только пожал плечами, потому что в этот момент я абсолютно не помнил не только о своём происхождении, но и о происхождении всего человечества в целом!
Иваныч сделал несколько глубоких затяжек и резко потушил сигарету в баночке из-под кофе, служившей у нас на должности пепельницы:
– Чёрт с тобой, рассказывай, как она выглядит. Но очень-очень подробно.
– Так, – воодушевился я, – у неё обалденные голубые глаза! Просто чудо какое-то!
– Про глаза мы в курсе. Давай дальше.
А дальше всё оборвалось. Я вдруг понял, что ничего, абсолютно ничего не помню о той, кем так внезапно и страстно заболел! Не помню ничего, кроме этих волшебных глаз!
– Прости, Иваныч, я идиот, – промямлил я и, махнув рукой, едва не заплакал от беспомощности, навалившейся на меня так же энергично, как бесцеремонная толстая баба на тщедушного мужичонку.
Да, вероятно, видок мой был идеально трагичен, потому что никто не только не засмеялся, но даже не улыбнулся, а в нагловатых глазках Евгена тускло блеснула влага.
Но Иваныч неожиданно встрепенулся и хлопнул рукой по столу:
– Да всё отлично, Серёжа! Я, кажется, уже придумал объявление, которое развешу по всему Усинску: всем хозяйкам белых «девяток», имеющих обалденные голубые глаза, срочно прибыть на регистрацию на Северный Возей. Там вас ожидает ваша судьба!
8
– Ну, вот и твердь земная! – радостно вздохнул Евген и тут же провалился в болотину почти по пояс.
– И это ты называешь твердью? – бросил я, с интересом наблюдая, как парень барахтается между шевелящихся кочек.
– Это дырочка в тверди, – уточнил Евген, погружаясь всё глубже.
– Ага. Это, вероятно, то самое место, которое так тебя всегда манит.
– Что ещё за место?
– Влагалище. Но, правда, земное. И, всё же, как тебе в нём?
Евген подумал секунду и выдавил:
– А как и в обычном влагалище: мокро, склизко и тепло. Хотя нет, тепло резко убывает. Пацаны, а я ведь так и утону в этой пи… писке! Засосёт она меня и хрен обратно выплюнет! Тащите меня отсюда!
– Да, совсем мужик дошёл, – Женька неторопливо снял очки и принялся их тщательно протирать. – Только-только дорвался до склизкого и мокрого и нате – вынимайте! А ведь как ты мечтал об этом прекрасном месте!
– А я