мешать мне работать, выгоню.
Охранник нерешительно потоптался и сел на стул.
В клинике тихо, гулко раздавались шаги по коридору. Доктор открыл дверь ординаторской, пропустил девушку вперёд, осмотрел коридор и запер за собой дверь на ключ.
Сел в кресло у стола. Девушка примостилась на кушетке. В глазах немой вопрос.
– Что, милая, рассказывай, как ты сумела вляпаться в эту историю? Я здесь уже несколько лет работаю, навидался всякого, но о такой ситуации, даже и подумать не мог. Как ты согласилась на эту аферу?
– А меня кто спрашивал? Привезли, посадили в клетку… Ой! А Вы как про наши дела догадались?
– Что тут непонятного? Ты вся испуганная. По документам проходит мужем Андрей Аркадьевич Выхлопцев, 26 лет, а анализы сдает этот голубой старпёр.
– И об этом знаете? А я вот с ними в одном доме несколько дней прожила и то не могла понять. Случайно увидела…
– Милая моя, не забывай, где мы находимся. Я этих голубков за семь лет столько насмотрелся, до оскомины. Я сначала подумал, что эта парочка хотят для себя родить ребенка – здесь такое иногда бывает. Но ты не очень похожа на проходимку, что может продать собственное дитя – значит здесь что-то другое. А сегодня, вернее уже вчера ночью, ко мне домой явился неожиданный гость и кое-что принес посмотреть. Это многое прояснило, но вопросов стало еще больше. Иди, сядь вот здесь, возьми наушники, посмотри запись, а я пока выйду ненадолго. Потом договорим…
Он достал из своего дипломата диск, вставил в компьютер. Сам сгрёб со стола несколько листков бумаги и вышел из кабинета, закрыв дверь на ключ.
Лида пересела за его стол, надела наушники. На экране монитора появился бледный, измождённый Андрей. Он сидел на краю кровати за столом. Облизал пересохшие губы и начал говорить. Во время разговора он постоянно делал паузы, вздыхал, отпивал из бокала – видно, что ему было очень трудно говорить. Он был болен и слаб:
– Здравствуй, Лида. Для начала хочу попросить у тебя прощения за то, что втянул тебя в эту историю. Я не хотел этого делать, меня отец заставил. Если бы я на это не согласился, он бы не дал мне умереть спокойно, там, где я хочу и с тем, с кем хочу быть в последние дни и часы своей никчёмной жизни. Я всё объясню тебе, как смогу. Если успею… Для меня жизнь сейчас течет очень быстро… Я умираю… Да, мне всего двадцать шесть – а я уже глубокий немощ…
Внезапно Андрей закатил глаза и потерял сознание, завалился на клавиатуру ноутбука. Его поддержал и уложил на кровать худой, высокий парень. Выключил камеру. Через несколько секунд вновь появилась картинка, Андрей продолжил свой рассказ.
– Мой дорогой папа гомосексуалист, хотя об этом ты уже, скорее всего, догадалась. И я тоже. Спасибо папе за счастливое детство… Мама моя была в постоянных разъездах, командировках – она была переводчицей в МИДе. Долгое время о наших постельных отношениях с отцом она не догадывалась – он ещё тот политик! Не зря в депутаты попёр…