представлялся при нашей первой встрече у Казанского собора), что я из Калининграда, не подмосковного, а бывшего Кёнигсберга, физик, профессор, доктор физико-математических наук, заведующий лабораторией математического моделирования ионосферных процессов Калининградской обсерватории ИЗМИРАН. А сам ИЗМИРАН – это академический институт под Москвой, занимается исследованиями ионосферы – ближнего космоса. Фамилия моя Намгаладзе, Александр Андреевич. Мне 45 лет. Демократические убеждения разделяю уже лет 25, в КПСС не состоял. Когда я совершенно случайно наткнулся на вас у Казанского собора и увидел на стенгазете слова: орган политической партии Демократический Союз, то первой же мыслью было – а не то ли это самое, что как раз для меня?
И вот я здесь, разговариваю с Вами. Когда я шёл сюда, я сформулировал основные вопросы, которые хотел выяснить, это: 1) программа; 2) устав; 3) кто идеологи? 4) адреса и телефоны в Москве (я там гораздо чаще бываю, чем в Ленинграде); 5) чем могу быть полезен, в чём нуждается ДС?
Часть вопросов уже снялась после прочтения пакета. Тут ведь и программма, и уставные принципы, и адреса, и телефоны московские есть, я их переписал себе уже.
Теперь о том, чем я могу быть полезен.
Ну, во-первых, должен сказать, что я уже не в том возрасте, чтобы на улице пикетировать, демонстрировать, лозунги носить и т. п. У меня спина болит от долгого стояния. Это всё для молодёжи.
Я бы хотел принять участие в идейно-теоретической работе, в обсуждениях поучаствовать. Может быть, собственные сочинения предложить – есть у меня один мемуарный труд, в котором можно проследить развитие некоторых демократических идей у научно-технической интеллигенции в шестидесятые и последующие годы; может быть, именно в ДС он найдёт заинтересованных читателей. Там интересные взгляды о роли интеллигенции высказываются, вопросы религии много места занимают…
В распространении пропагандистских материалов я мог бы участвовать, в их сочинении и редактировании. В частности, программа ДС явно требует редакторской доработки, в ней очень много огрехов, неточностей, неряшливости. Наконец, привлечение новых людей с использованием моего положения, научного авторитета и титулов, а также возможностей разъезжать по всей стране – вполне мне по силам, думаю.
– Скажите, а что в Программе Вам не понравилось? – спросил меня Терехов.
– Многословность, надрывность, истеричность даже какая-то. Ненужные красивости. Рассчитано больше не на то, чтобы привлекать новых людей, убеждать сомневающихся, а на то, чтобы бодрить, заводить несомневающихся, вести их на драку.
– Да, пожалуй, – согласился Терехов. – Диссидентство наше прошлое здесь так и прёт. Тут ещё работать и работать надо. Но ведь мы только начали.
– Есть и неточности, некорректности, портящие впечатление. Вот, например, фраза: «Чем больше режим убивал, истязал и преследовал за убеждения, тем больше лгал о скором приближении такого состояния общества, в котором