уже проснется. Пока еще ничего не ясно наверняка.
– Как так!? – От услышанного неожиданного рассказа, он аж присел. – Но так ведь не бывает, должна же быть хотя бы какая-нибудь причина и объяснение случившемуся? Мы живем в двадцать первом веке, где медицина находится на самом пике своего развития, и все равно никто не может сказать диагноз?
– Врачи работают сейчас с ним каждую секунду, и я думаю, что вскоре они смогут дать ответы на все интересующие нас вопросы.
– Ладно, хорошо. Не будем раньше времени паниковать. Может все обойдется. Останешься пока за главного, я должен ехать к нему и лично расспросить его лечащего врача.
– А как же совещание?
– Ах ты черт, совсем забыл. Как всегда, все не вовремя.
– Оно назначено на десять.
– Не знаю, как быть… придумай что-нибудь, не до него теперь.
– И что я им буду говорить? Не чаем же мне их пол дня поить.
– Я же говорю, не знаю! Ты же у меня умничка, справишься и с этим сложным заданием. Твоя цель чтобы они подписали контракт на два года. Я в тебя верю. Импровизируй!
– Класс!
– Завлеки их, посмотри вот в зеркало, видишь какая грандиозная фигурка, какая попа, а грудь – слов нет. Вот увидишь у тебя получиться. – И расстегнул ей две верхних пуговицы блузки, выставив на показ превосходный третий размер. От этих слов и последовавших действий, Натали покраснела и немного поплыла.
– Хорошо, я попробую, но не обещаю о сто процентном успехе.
– Вот и отлично! Все, я полетел.
– Удачи и будь, пожалуйста, осторожней, не гони быстро. Не нужно нам сейчас еще одних немыслимых жертв.
– Спасибо за заботу, – и поцеловав в щечку, убежал прочь.
Через час он уже «пытал» врача, который так ничего нового ему и не сказал. Просидев целый день возле койки своего единственного верного друга в Канзасе, он уставший и разбитый вернулся домой. На часах было восемь. Даже не соизволив принять душ, он тут же схватился за бутылку бурбона. Отлипнуть от нее он смог только тогда, когда там осталось на дне. Тем временем его разум медленно шагал в сон. Сил добраться до койки ему конечно же не хватило. Пришлось отрубиться на прохладном кафеле кухни.
II
– Как я здесь оказался… Хм… Это место кажется мне таким знакомым. Откуда я могу его помнить… О, нет… Опять! – И тут Кириева наконец осенило.
Он стоял в доме, в котором еще не так давно пытался покончить с жизнью. Снова все повторяется, с одной только разницей, он не мог теперь пользоваться предметами. Их будто нарочно кто-то приклеил. Дверь на улицу так же не поддавалась. Ему ничего не оставалось, как проследовать в погреб. Это место было единственно доступным, но о надежде найти там выход и речи конечно не было. Что ж, тут нечего не поделаешь, не стоять же теперь на месте и сходить с ума. Арсений медленно спустился по пыльной деревянной лестницы и замер от удивления.