вину, сказать в поминальной молитве, чтобы Господь не поставил имярек в вину и отпустил бы грех, если таковой записан из—за обиды, нанесённой молящемуся ушедшим.
Само собой, что молитвы родственников имеют куда большую силу, чем молитвы людей не родных – ни по духу, ни по крови. Людей, не связанных сердцем излучёнными нитями. Если только эти не родные по крови не есть сами по себе люди светлые, просветлённые, есть священнослужители. Потому что Бог всегда слышит тех, кто Ему служит.
Очищенная и усиленная солнечным купанием, Татьяна была полна рвения переделать массу необходимого. Так что, полагала она, запоры на следующих воротах она откроет играючи.
– Покажите мне, куда я должна идти.
Ей показали. Она легко достигла этого места – там был один из самых глубоких земных океанов. Работа в ином измерении тем именно легка и выгодна, что нет никаких проблем с дыханием, с погружением в глубины любой из известных (и не известных) человеку материй, что можно не бояться ничего, созданного Творцом. Бояться зато приходится всякой нечисти, особенно таким новоначальным трудникам, как Татьяна. Зрение было далеко не идеальным, особенно в смысле обзора. Так что приходилось полагаться на бдительность Спутников.
Татьяна рыбкой нырнула, направившись в самое глубокое место самой глубокой впадины на дне океана, мощным выдохом сдула песок с указанного участка, и увидела квадратные ворота, оснащенные примерно сотней запоров. Причём запоры эти были столь разнообразны, что умудрившись открыть один, второй надо было начинать открывать с совсем иной точки – как соответствующей позы тела и положения рук, так и догадки относительно схемы открывания. В общем, само только количество запоров могло отбить охоту возиться с воротами у пожелавшего в них войти. Кроме того, здесь, несомненно, ещё недавно была стража: Татьяна вдруг увидела явные следы сражения. Но не стала уклоняться от цели, изобразив страх от опасности возвращения стражи или предположив, что за воротами вряд ли находится что-то столь ценное, чтобы потеть над сотнями запоров, а приступила.
Время в том мире даже для земного человека течёт по-другому: и в принципе, и, особенно, по отношению ко времени в этом мире. То есть, приступая и засекая время на обычных земных ходиках, Татьяна, иструдившись до полного изнеможения, возвращается на родной диван и обнаруживает, что прошло всего-навсего полчаса. А ведь просто немыслимо выполнить такое количество работы в такую единицу времени. В этом измерении немыслимо. Так что определить, сколько именно времени она провозилась с запорами, Татьяна даже и определять не пробовала. И у Спутников не спрашивала: какая разница, в конце концов, главное – чтоб результат был!
Но вот упал последний из запоров. И ворота словно сами раскрылись: створки легко «поехали» в стороны, без малейшего скрипа и задержки… За ними оказались ещё одни ворота, вернее, не ворота,