Форель и Полонез Огинского. Женские сказки. Марзия Габдулганиева

при мне, не тронет он тебя.

      Жена дяди, забитая и молчаливая женщина, по-своему жалела незадачливых родственников, подсовывала лишний кусок девочке, когда муж не видел, не заставляла работать на грядках, всего-то и повинности у неё было – натаскать воды и держать в чистоте дом и двор. Бабушка научила внучку шить, и добавилась обязанность обшивать всю большую дядину родню. Единственное, из-за чего сокрушалась старушка, что Гульбахор так и не продолжила учёбу. Племянник не пустил дармовую работницу после окончания четырёх классов в школу, заявив, что для замужества она не нужна, и добавил сердито и зло, обращаясь к бабушке,

      – Много ли счастья принесла учёба твоей дочери, выучилась на учительницу и с позором приехала!

      Только сейчас поняла Гульбахор, почему так плакала бабушка при расспросах о родителях. Выпытала у неё, что училась мама, бабушкина дочь, в столице в педагогическом училище. Ездили тогда по кишлакам ташкентские профессора из разных вузов, агитировали учиться, и мать, юная тогда девушка, уехала с мечтой стать учительницей. Вернулась в кишлак через четыре года с маленькой дочкой и мужем другой национальности и другой веры. Родные не приняли её выбор, вынудили развестись с мужем – иноверцем. Отца Гульбахор выгнали из кишлака, а молодую женщину просватали за достойного, с их точки зрения, мужчину.

      И тут бабушка затряслась в рыданиях, закрывая рот платком, чтобы не услышали домочадцы,

      – Балыкаем, балыкаем, довели, руки наложила… Внученька, доченька, цветок мой весенний, обещай мне, что никогда не наложишь руки на себя, не возьмешь смертный грех на душу. Как бы ни было тяжело тебе, помни о родных, помни о душе своей, что останется бродить неприкаянной.

      Вот и лежит теперь внученька в камышах, сбежала от ненавистного мужа. А как мечтала, чтобы муж оказался молодой да красивый! Ведь знала, что со смертью бабушки одна ей дорога – в замужество, ненавистное заранее, так пусть хоть избранник будет молодым, не старым. Оказалось, просить надо было у Аллаха мужа доброго, а не молодого. Места живого не осталось у Гульбахор на теле, вся в синяках. Получала от мужа ласку и ногами, и плетью. Сколько лет могла бы она так протянуть, неизвестно. Этой ночью особенно жестоко избил муж ни за что. Сначала не понравилось, как ублажала его, потом придрался, что недостаточно смирения выказала, потом выместил злость за то, что она год, как законная жена ему, а ребенка родить не может, не травит ли она случайно его законного наследника, не успев зачать. Как заснул, так и хотела петлю соорудить тут же на пороге и повеситься…