до того, как в коровнике взметнулся вверх первый, пока еще слабенький, язычок пламени. Был горьким пьяницей. В этот день толи выпил слишком много водки, толи та было с примесью какой-то отравы, – сердце его остановилось.
Следствие не установило, беседовал ли с ним перед его смертью Евграф. Разговор, который мог вести с алкоголиком младший Тюрморезов, способен вывести пьяницу из равновесия, заставить его хлебнуть отравы больше обычного.
Агитировать людей, которые трудились в сгоревших потом постройках, Евграф принялся за несколько дней до пожара. Выдавал себя за лицо, которому администрация акционерного общества особенно доверяет, использует для деликатных поручений. Мужички были темными. Младший Тюрморезов сочинял очень складно. Ему верили.
Коньком Евграфа были «новости» о продаже бывших совхозных «угодий» новому владельцу. Он нес одновременно складную и неправдоподобно-пугавшую ложь. Мол, существуют не просто планы продажи земли, организации нового сельхозпредприятия и приглашения рабочих из других стран. Решено уже, что деревня будет полностью снесена, а немногочисленные ее жители – выселены. Приусадебные участки, покосившиеся дома выкупят по незначительной стоимости. Она и станет «подъемными» для местных жителей. На эти деньги будут обустраиваться где-нибудь на новом месте. Скажем, в Сибири или на Дальнем Востоке. Ведь нигде в центральных «губерниях» за такие гроши жилья не купишь. Сообщения вызывали у деревенских мужичков оторопь и ужас. Здешние сельскохозяйственные «бароны» с народом никогда не церемонились. В весть о принудительном выселении сразу поверили.
Евграфу того и надо. Дальше, потешаясь про себя над доверчивыми односельчанами, развил отчаянную суету, – должна была означать ожидание «секретного приказа» от нынешних владельцев совхозной собственности.
Якобы теперешние хозяева продавать землю и постройки не хотят. Их вынуждают. Единственный способ противостоять этому: сжечь коровник и остальные постройки. «Тогда покупатели могут передумать!» – этот аргумент Евграфа был достаточно шатким. По его легенде новым покупателям требовалось завладеть прежде всего совхозной землей… Но с другой стороны… «Может, они не хотят тратится на возведение новых построек и им важно, чтобы можно было воспользоваться этими» – морочил мужичкам голову Тюрморезов-младший.
В вечер поджога Евграф по очереди наведался к своим мужичкам, по обыкновению пьянствовавшим там же, где и работали – в покосившихся совхозных строениях. Передал им «секретную просьбу» нынешних владельцев: совершить поджог. Те, ни на мгновение не усомнившись, принялся выполнять «распоряжение руководства».
В коровнике же единственный находившийся там мужичок отнесся к словам Евграфа с прохладцей. Так показалось самому Тюрморезову. Хотя на самом деле его собеседник изрядно разволновался.
Тюрморезов ушел, добыл керосин, вернулся, вылил бидон, зажег спичку… Евграф, – в этом поп Иван был уверен, – предполагал, что мужичок уже поплелся из коровника домой, в свою избушку.
Благо