мудростью старших, потому что не пользуются колесами и не поглощают масло через когти. Вот тут Мэри стала улавливать связь между жизнью мулефа и проблемой, которая занимала ее последние несколько лет.
Но сразу разобраться в этом ей не удалось (беседы с мулефа были долгими и сложными, потому что мулефа любили объяснять подробно, с уточнениями, иллюстрировать свои доводы десятками примеров, словно ничего не забывали, и все, что они узнали за свою жизнь, немедленно могло быть использовано в рассуждении) – на поселок напали.
Мэри первая увидела врагов, хотя еще не знала, что они враги.
Случилось это во второй половине дня, когда она помогала чинить крышу хижины. Мулефа строили только одноэтажные дома, лазить они не умели; а Мэри с удовольствием взбиралась на крыши и, после того как ей объяснили технику, укладывала и перевязывала тростник двумя руками намного быстрее, чем они.
Упершись ногами в стропила, она ловила связки тростника, которые ей бросали снизу, и радовалась прохладному ветерку с реки, умерявшему зной, и случайно заметила вдалеке что-то белое.
А белое это возникло над поблескивавшей поверхностью, как будто бы моря. Она поднесла к глазам ладонь и увидела в мареве один… два… больше… целую вереницу пока еще далеких белых парусов, беззвучно скользивших к устью реки.
– Мэри! – крикнул снизу залиф. – Что ты увидела!
Она не знала, как у них называется парус или лодка, и сказала: высокие, белые, много.
Залиф сразу же издал тревожный крик, и все, кто слышал его, бросили работу и устремились к центру поселка, созывая молодых. Через минуту все мулефа были готовы к бегству.
Аталь, ее подруга, крикнула:
– Мэри! Мэри! Беги! Туалапи! Туалапи!
Все произошло так быстро, что Мэри даже не успела двинуться с места. Белые паруса уже вошли в устье и легко двигались против течения. Мэри поразила дисциплина матросов: они меняли курс дружно, как по команде, словно стая скворцов. Идо чего же были красивы эти снежно-белые стройные паруса, разом наклонявшиеся к воде, ловившие ветер…
Их было сорок по меньшей мере, и они поднимались по реке с удивительной быстротой. Но она не увидела матросов, а потом сообразила, что это вовсе не лодки: это были гигантские птицы, а за паруса она приняла их крылья, одно спереди, одно сзади, а наклоняла и поворачивала эти паруса сила мускулов.
Остановиться и рассмотреть их не было времени, потому что они уже достигли берега и выходили на сушу. У них были лебединые шеи и клювы длиной в половину ее руки. Крылья вдвое выше ее и (она оглянулась на бегу, уже с испугом) мощные ноги: неудивительно, что они так быстро двигались в воде.
Мэри изо всех сил бежала за своими, а они, торопясь к шоссе, звали ее за собой. Аталь ждала ее и, когда Мэри вскарабкалась ей на спину, заработала ногами и помчалась вверх по склону за остальными.
Птицы, не способные передвигаться по суше так же быстро, прекратили погоню и вернулись в поселок.