невольно замедлил шаг, огляделся. Когда бесконечная блокада последнего форпоста человечества ослабла, в Кремле оживилась торговля – из-за стены стали поступать всякие забытые диковины, полезные вещи, еда. Нельзя было купить только оружие – на это была исключительная монополия княжеской дружины. Впрочем, если пошерстить по темным закоулкам, наверняка можно найти и всякие недозволенные предметы – так уж устроен человек, которого не удержать никакими рамками и границами. Да что там – Книжник понимал, что и сам приложил руку к тому, чтобы внешний мир пришел в Кремль со всеми своими светлыми и темными сторонами. Таково уж неизбежное следствие кремлевской экспансии – того, как его маленькая родина отбросила врагов от своих стен и расширила зону влияния.
Взгляд чиркнул по закутку, в котором торговали древними изображениями – выцветшими плакатами, картинами, картами. Изголодавшийся по краскам взгляд кремлевского жителя был жаден до ярких пятен. Многих отпугивало происхождение товара – кто его знает, не притащили ли с товаром в Кремль какую-нибудь заразу? И хоть работала в Кремле санитарная служба, не было никаких гарантий, что однажды из-за всего этого древнего хлама не вспыхнет эпидемия.
Книжник остановил взгляд на карте. Такой он еще не видел – она была удивительная, дремуче-архаичная, украшенная витиеватыми изображениями морских чудищ и людей в странной одежде. Похоже, что-то из времен Великих Географических Открытий. Страстно захотелось подойти поближе, поглядеть, может, даже купить или выменять на что-нибудь…
Привычным чутьем он ощутил неприятный холодок слежки. И снова нырнул в толпу, пробивая себе путь локтями. Вслед понеслись ругательства, тычки и затрещины:
– Куда прешь!
– Под ноги смотри!
– Чего это он несется? Уж не стащил ли чего?
Возможно, это была паранойя. С какой стати кому-то следить за ним? Может, он действительно двинулся умом, и неспроста старые знакомые поглядывают на него косо. Наверное, так бывает с каждым, кто одержим одной, заведомо невыполнимой задачей. Той, что постепенно превращается в манию.
Он просто хотел спасти друга.
Зигфрида. Боевого товарища, которому не раз был обязан жизнью.
Проблема в том, что это понятное желание мало отличалось от стремления вернуть покойника с того света. Ведь и сам Книжник не был уверен в том, что Зигфрид все еще жив. Тогда, уходя в спасительный портал Розы Миров, он оставил его в схватке с заведомо превосходящим врагом.
И это разъедало изнутри, не давая сна и покоя.
Можно сколько угодно убеждать себя – он не виноват, он не бежал, не бросал друга в бою. Их просто разделила непреодолимая стена пространства и времени – призрачный портал, что привел его домой и возвел перед его другом непреодолимую стену пространства. Он был уверен, что Зигфрид шагнет следом – и спасется. Зигфрид не успел.
И Книжник ни при чем. Он просто не рассчитал. Ошибся. Его вины нет.
Но перед глазами стояла