справляющей свои неоконсервативные «поминки по Просвещению» (Дж. Грэй) и национал-социализм как тип идейной конструкции станет восприниматься если не положительно, то, по крайней мере, как адекватное и прогрессивное средство борьбы с такой глобализацией, обрекающей на регресс 80 % человечества. Похоже, Гитлер пришёл слишком рано и к тому же с немецкой ригидностью сделал упор на расово-этнической проблематике, причём в такой форме, против которой станет протестовать любой нормальный человек.
Если Наполеон, по меткому замечанию Ф. Фехера, стремился создать гражданское общество без демократии, то Гитлер хотел свести к миниморуму само гражданское общество, сделав его границы пунктирными, а само общество превратить в совокупность корпораций (о демократии речь, естественно, вообще не идет). Поскольку все это еще и сопровождалось планом создания расово-этнической иерархии капиталистической системы, то ясно, что идейно-политически нацисты загоняли себя в угол, противопоставив как остальной части капиталистического мира, так и СССР и оказавшись в положении Мирового Зла, встающего над миром подобно толкиновской «Завесе Мрака» с Гитлером в качестве персонификатора этого Зла.
Вожди континенталов – сверхлидеры. Почему? Коль мы заговорили о Гитлере, то это хороший исходный пункт ещё для одной линии размышлений, связанных с книгой Дехийо, – о роли лидеров, вождей, личностей в борьбе за господство в Европе. И вот какая интересная регулярность выявляется в этом плане. Наиболее известные и яркие лидеры эпохи четырёхсотлетней борьбы за господство в Европе – это почти сплошь и рядом монархи и главы континентальных государств, бросающие вызов островным (морским) государствам, и они намного превосходят по яркости своих «морских» визави.
Разумеется, никто не станет отрицать исторической роли Елизаветы I, Вильгельма Оранского, герцога Мальборо, обоих Питтов, Черчилля или Франклина Рузвельта. И всё же Карл V, Филипп II, Людовик XIV, Наполеон, Бисмарк, Гитлер – это в целом совсем другой масштаб, другое значение, несмотря на последовавшее в конечном счёте геоисторическое и личное поражение. Так почему же именно континентальные державы порождали наиболее заметных и великих по масштабу, размаху деятельности и следу в истории монархов и лидеров? И почему, несмотря на это, последние проигрывали свою историческую схватку менее ярким оппонентам? Почему лидеры морских держав не столь ярки, так сказать (утрируя), серые победители? Регулярность, повторяемость ситуации не позволяет так просто отмахнуться от неё.
Итак, почему во главе борьбы континентальных держав против европейского (мирового) гегемона оказывались сверхъяркие личности, исторические деятели крупнейшего калибра, вожди. Морские гегемоны этим похвалиться не могут. А чем они могут похвалиться? Ответ прост: отлаженной политико-экономической машиной, в основе которой – не только экономическое могущество, но и мощный, хорошо организованный и отлаженный социально