вызывает стремление людей не создавать ценности, а, напротив, „быть самими собой“: не подчиняться общим установлениям, считаться лишь с собственной природой. Обычно в истории эта фаза сопровождается таким внутренним соперничеством и резнёй, что ход этногенеза на время тормозится.
Постепенно вследствие резни пассионарный заряд этноса сокращается, ибо люди физически истребляют друг друга. Начинаются гражданские войны, и такую фазу мы назовём фазой надлома. Как правило, она сопровождается огромным рассеиванием энергии, кристаллизующейся в памятниках культуры и искусства. Но внешний расцвет культуры соответствует спаду пассионарности, а не её подъёму. Кончается эта фаза обычно кровопролитием; система выбрасывает из себя излишнюю пассионарность, и в обществе восстанавливается видимое равновесие.
Этнос начинает жить „по инерции“ благодаря приобретённым ценностям. Эту фазу мы назовём инерционной. Вновь идёт взаимное подчинение людей друг другу, происходит образование больших государств, создание и накопление материальных благ.
Постепенно пассионарность иссякает. Когда энергии в системе становится мало, ведущее положение в обществе занимают субпассионарии – люди с пониженной пассионарностью. Наступает фаза обскурации, при которой процессы распада в этносоциальной системе становятся необратимыми. Везде господствуют люди вялые и эгоистичные, руководствующиеся потребительской психологией. А после того как субпассионарии проедят и пропьют всё ценное, наступает последняя фаза этногенеза – мемориальная, когда этнос сохраняет лишь память о своей исторической традиции. Затем исчезает и память: приходит время равновесия с природой (гомеостаза), когда люди живут в гармонии с родным ландшафтом и предпочитают великим замыслам обывательский покой.
Пассионарности людей в этой фазе хватает лишь на то, чтобы поддерживать налаженное предками хозяйство»[21].
Весьма живописно и несколько сбивчиво, как это нередко у Гумилёва. Сколько ни пытается он выглядеть очень учёным, нагружая читателя сложной терминологией, но объяснения его скорее напоминают экстатические восклицания пророка или шамана, когда среди словесного сумбура вдруг являются прозрения истины.
Впрочем, пока ещё рано разбирать этот сумбур и объяснять ход этногенеза в целом; скажем лишь без комментариев, что в общем виде фазовую схему Гумилёва можно принять. Но одно существенное исправление нужно внести уже сейчас. Если внимательно присмотреться к определениям фаз акматической и надлома, становится совершенно ясно, что они представляют собой два определения одного и того же. Эти фазы по существу ничем не отличаются и похожи как близнецы. В самом деле, тут льётся кровь рекой и там то же самое. В акматической фазе чрезвычайное «внутреннее соперничество и резня», а фаза надлома начинается и заканчивается кровопролитием и резнёй – гражданскими войнами. Эти две фазы резко отличаются от смежных: с одной стороны – от фазы подъёма, с другой стороны – от фазы инерции, которые