флот в возрасте девяти лет. Звание лейтенанта получил в 1805 году. К окончанию войны в 1816 году Россу было 39 лет, из которых 30 он провёл в морях и был ранен в сражениях не менее 13 раз. По всему, именно он должен был стать национальным героем и символом освоения Арктики. Однако этого не случилось, и он незаслуженно остался в тени. Возможно, виной тому был скверный характер Росса, его самоуверенность и неотёсанность. Его не любили подчинённые за грубость, у него возникали конфликты со своими офицерами, в том числе и с племянником Джеймсом Кларком Россом. Книгу, написанную им после второго путешествия, встретили холодно, а карты, на которых он стремился увековечить имена множества своих друзей и родственников, сочли малополезными. Барроу до конца жизни не изменил своего негативного к нему отношения, сложившегося после фиаско 1818 года, а успех второй экспедиции приписывал Россу-младшему, считая именно его настоящим руководителем. И хотя в глазах публики Росс был героем, морские офицеры были не слишком высокого мнения о его человеческих качествах. Коллеги обвиняли его в меркантильности, видя, как настойчиво он добивался возмещения затрат от правительства, и стремился извлечь максимальную прибыль из издания своей книги [37]. Некоторые его наблюдения повергли в шок научное сообщество: так, Росс утверждал, что уровень моря к западу от Бутии на 13 футов выше, чем к востоку, или что солнечный свет отклоняет магнитную стрелку [162, p. 256]. Подобно многим современникам, Росс увлекался френологией. Его недоброжелатели рассказывали, что однажды Росс вывесил за борт голову умершего эскимоса, чтобы морские обитатели объели мягкие ткани – Росс хотел исследовать эскимосский череп. Команда судна после этого отказалась есть креветок [162, p. 251].
Если первое путешествие Росса можно считать неудачей, то второе было, безусловно, выдающимся – Росс перенёс четыре зимовки в Арктике подряд и сумел вывести большую часть своих людей из, казалось бы, безвыходного положения. Из трех смертей в экспедиции лишь одна была обусловлена условиями путешествия.
Именно Росс первым поднял тревогу в начале 1847 года, когда восемнадцать месяцев от Франклина не было вестей, хотя ни жена пропавшего, ни Адмиралтейство ещё не помышляли об отправке спасательных экспедиций. Если бы Адмиралтейство прислушалось к словам Росса, возможно, судьба экспедиции Франклина была бы иной. В 1850 году в возрасте 73 лет Росс сам присоединился к поискам [232], и опять за собственные средства.
Росс обследовал Баффинов залив и на несколько миль углубился в ворота Северо-Западного прохода – пролив Ланкастер. 31 августа, когда туман вокруг корабля ненадолго разошёлся, Росс увидел горный хребет, преградивший путь, и даже нанёс его на карту под именем гор Крокера, в честь Джона Уилсона Крокера, секретаря Адмиралтейства. Сложно сказать, что именно увидел Джон Росс в проливе Ланкастер, возможно, это была одна из оптических иллюзий, которые порой случаются в Арктике. Опасаясь остаться на зиму в Арктике, Росс развернул корабли на восток и вернулся домой без новых открытий.
Три четверти пути
Товарищи