тебе-то сколько?
– Мне-то? – Еан почему-то обычно испытывал неловкость, отвечая на этот вопрос. Маму обычно очень веселило такое смущение. «С возрастом это всегда проходит, мой мальчик», – говорила она. И сейчас вопрос его несколько смутил. – Я молодой еще, всего девяносто восемь. Наверное, моложе тебя.
– Что?! Да ё-моё, ты шутишь, парень! – Стефан был искренне возмущен. – Мне двадцать четыре, и я взрослый! Ты разыгрываешь меня или издеваешься? – Не дожидаясь ответа, он выпалил и следующую, внезапно возникшую мысль: – А ты вообще парень? Или у вас там как-то по-другому? И вообще, ты мне тут случайно не баки ли забиваешь?
Поток возмущения и некоторой растерянности был более чем искренним. «А вот интересно, я бы на его месте как реагировал? Поверил бы или тоже засомневался?» Ответа на этот вопрос у Еана не было. И потому он поспешил успокоить друга:
– Ну, врать-то мне вроде как незачем.
– Допустим. – Стефан так просто сдаваться не собирался. – Так что по поводу возраста? И по поводу парня?
«Похоже, проблема возраста есть не только у меня». От этой мысли Еану почему-то стало легче.
– Да парень я, парень. И с возрастом тоже все понятно. Вы же годы по вращению планеты меряете, верно? Я тут прикинул: наш год чуточку короче. Ваш, если не ошибаюсь, 525 600 минут, а наш – 521 300. Но если судить по твоему организму, то у вас продолжительность жизни должна быть 120–130 лет. А у нас – 900-1000. Мы гораздо дольше живем, но и взрослеем позже. Потому я считаюсь молодым.
– Ты хочешь сказать, по-нашему ты подросток?
– Ну, может, не подросток, чуть постарше. Пожалуй, по вашим меркам мне лет 18–19, как-то так.
– М-да… – Стефан задумался. – Тогда я, выходит, старше. Но ты, блин, монстр тогда настоящий! Чтобы малолетка столько знал и умел! Это что же с тобой дальше будет?
– Ну вот как раз что дальше будет – неизвестно. Если я себе тело не верну, то ничего не будет. – Еан все-таки не удержался от вздоха при мысли о «ничего не будет».
– Да это, ясен хрен, само собой понятно, вздыхай, не вздыхай! – В наблюдательности Стефану отказать было нельзя. – Я никак в толк не возьму: получается, эти шорги – или как их там? – ну, враги ваши, короче, – они твоего брата украли, а потом у тебя тело отняли – так?
– Да.
– А почему ты живой?
– Не знаю. Наверное, жить хотелось. Ну и, возможно, тело еще тоже живо.
– То есть тебя как бы на кусочки разобрали? Ну вроде моего болида, если корпус отдельно, а компьютер отдельно?
– Почти, – усмехнулся сравнению Еан. – Вроде болида. Только болид есть, а пилота в нем нет. Вот болид и стоит в ожидании. Он же, когда ты из него вылезаешь, не портится?
– Не портится, – согласился Стефан. – Ну если меня или кого-то другого долго не будет, начнет ржаветь, пожалуй. Или, если без охраны, могут открутить чего. Или вообще угнать. Эй, – внезапно осенило его, – а в болид другой пилот сесть может! А в твое тело?
– Это вряд ли. Оно все-таки мое личное, под меня скроено. Но портиться тоже может – стареть,