все же называет себя евреем. Его сыновья не обрезаны, хотя он сам, сын Якоба и Амалии, не избегнул этой операции, сделанной ему в восьмидневном возрасте Самсоном Франкелем по всем правилам искусства. Ему тогда дали имя Шломо. Почему Шломо? В честь царя Соломона, известного своей мудростью и миролюбием, а также в честь деда, который был раввином в Тисменице, в Галиции, как и отец Марты, Исаак Бернаис, что заботился о целой общине в Гамбурге. Конечно, он не обладает эрудицией своего деда, которую тот передал своему сыну Якобу. Выросший на германской и средиземноморской культуре, он, как и многие из его соплеменников, выбрал просвещенный атеизм. Но на закате жизни и с возобновлением гонений возврат к библейскому поиску становится настоятельно необходимым – как сама очевидность.
Его зовут Шломо, но родители дали ему также имя Сигизмунд. Однако в возрасте двадцати двух лет он поменял его на Зигмунд, поскольку тогда ему больше нравилось это скандинавское по происхождению имя, означавшее защиту и победу. Правда, мать мило укоротила его до «Зиги», превратив в «Зиги-Золотце», поскольку он был ее любимцем. Но он всегда терпеть не мог имя «Сигизмунд» – так звали германского императора-христианина, который позволил сжечь Яна Гуса[4], хотя при этом и покровительствовал евреям. Неужели родители назвали его в честь этого венценосца? Как бы то ни было, собственным детям он выбрал имена сам, в зависимости от событий своей жизни и людей, которые ее отметили. Своего старшего назвал Мартином, точнее Жаном-Мартеном, в память о профессоре Шарко, которым так восхищался в больнице Сальпетриер, где тот лечил истеричных женщин. Его второй сын, Оливер, получил имя в честь Кромвеля, революционера и защитника евреев. А самый младший назван именем Эрнста фон Брюкке, профессора физиологии, который так ценил его, что доверил ему обязанности преподавателя, хотя он был всего лишь молодым студентом. Что касается дочерей, то он выбрал им имена среди еврейских подруг семьи. Имя старшей, Матильда, было дано в память о женщине, которую он очень ценил – супруге Йозефа Брёйера, врача и специалиста по истерии. В то время он считал его своим учителем и другом, поскольку тот помог ему сделать первые, очень трудные шаги. Софи назвали как племянницу его почтенного учителя иудаизма, Самуэля Хаммершлага, о котором он говорил, что «в нем горит то же пламя, которое оживляло дух великих еврейских провидцев и пророков». Анна – Ханна на идише – имя его младшей, было данью признательности дочери этого учителя, которая стала одной из его любимых пациенток. Так что всем этим встречам предстояло оставить свой след, а это много лучше, чем напоминание о каком-нибудь из предков, исчезнувшем в ночи времен, которого он не знал и не мог ценить. Выбирая имена современников, оказавших на него влияние, он мог лучше отождествить с ними себя, а также своих детей. Но это было еще не все. У этих имен было и тайное значение: их первые буквы (Мартин или Матильда, Оливер, Софи, Ханна и Эрнст) составляли «MOSHЕ», древнееврейское имя пророка Моисея.