пару книжек в закутке с фантастикой, и хмыкнув, перешел к стеллажам с детективами. Незаметно обтер липкие после еды руки, поочередно перебрав несколько томиков в мягкой обложке с рассказами о похождениях Слепого и Глухого (Хромого, из соображений корпоративной этики, трогать не стал). Долго листал совершенно не детский по весу и объему пятый том Гарри Поттера – исключительно, чтобы позлить охранника, который мотался за мной из отдела в отдел, настороженный моим растаманским хаером и прикидом. В итоге я купил последнюю книжку Коэльо, которому на столе новинок отвели почетное место.
Я прихватил тоненькую книжицу с вершины высокой неустойчивой пирамиды, быстро сунул под рубашку и не вытаскивал до самой кассы, надеясь, что охранник за моей спиной либо лопнет от подозрительности, либо научится наконец доверять людям, независимо от их внешнего вида. Однако молодой паренек в камуфляже не лопнул и даже не успел стрельбу открыть, только подошел вплотную и потянулся было к моему плечу, но я уже с самым невинным видом протягивал Коэльо кассирше. Она взяла у меня книжку, пару раз провела корешком по пластине «размагничивателя», упаковала в фирменный пакетик и отсчитала сдачу.
Охранник отошел, разочарованный, а кассирша не скрываясь разглядывала мои косички, пока я, чуть прихрамывая, брел к двери. Наученный горьким опытом, я сперва убедился, что за стеклом по-прежнему Тверская, прочел на пластмассовой табличке надпись «ОТ СЕБЯ» и только после этого взялся за дверную ручку и осторожно толкнул.
Дверь, вопреки опасениям, не подвела. Но едва я вышел на улицу… то есть…
Черт! Хромой на оба копыта, со спиленными рожками и купированным хвостиком – черт!
…все-таки на проспект, купленная книжка немедленно шлепнулась на асфальт, пятнистый от редких и крупных дождевых капель. Не потому, что пакетик с рекламкой ТДК «Москва» не выдержал нагрузки и порвался – он просто пропал. Я окинул взглядом гранитный фасад магазина и кисло ухмыльнулся. Все верно, в «Доме книги» фирменные пакетики не выдают.
Я все-таки нагнулся за покупкой, хотя и с высоты моего роста было видно, что книжка уже не та. За время падения она стала заметно толще и зеленей. «Мураками», прочел я столбец псевдояпонской вязи на обложке. Вдобавок, уже читанный.
Не знаю, какое у меня в тот момент было лицо, но внутренне я с трудом сдерживался, чтобы не затопать ногами и не закричать на весь Невский: «Я не хочу Мураками! Верните мне моего Коэльо!» И не делал этого по единственной причине: детство, увы, давно кончилось. Именно поэтому я не бросил книжку в ближайшую урну, как того просило сердце, а убрал в рюкзачок, как велел мне разум.
Впрочем, рассудил я, немного остыв, могло быть и хуже. Татьяна Толстая, например, попросту исчезает вместе с пакетиком при попытке провезти ее контрабандой из города на семи холмах в город сорока островов. Так же точно Илья Стогов будто бы растворяется, когда меня перекидывает из северной столицы в обычную. И никто не объяснит, почему так происходит. Может, у этих авторов в чужом городе нет