Ты к нему сегодня не собираешься?
– Прямо сейчас пойду.
– Меня подожди.
Значит, просто знакомый, подумал я. Ну, Бобёр, ну разведка…
Бобров встретил нас весёлой улыбкой, похлопал меня по плечу и заметил:
– Ну вот, другое дело. Живой, здоровый, – он переглянулся с Рамой и снова обратился ко мне. – Гена, ты же города не видел, как я понимаю?
Я отрицательно помотал головой.
– Вот и сходи, прогуляйся. Магазины посмотришь, в дорогу чего-нибудь прикупишь. Кстати, белым разрешено ношение короткоствола, так что нацепи наградной, похвастайся. А мы пока с Рамой свои разговоры поразговариваем. Только без обид, сам понимать должен. А через полчаса-час я тебе стукну. Поставь ходиболтайку на восьмой канал.
– Ладно, шпиёны, – ответил я и вышел в уличную жару, на ходу переключая настройку.
Не успел я сделать и пяти шагов, как рация ожила.
– Струна Бобру.
– Струна на связи, – удивлённо ответил я.
– Проверка связи, – со смехом ответил Бобров. – Ген, ты не обиделся?
– Нет, – проворчал я. – Работай, давай, Штырлиц. Конец связи.
Город был патриархально тих и почти безлюден. На два десятка прохожих я встретил четыре полицейских патруля. Все четверо вежливо приветствовали меня кивками, я церемонно кивал в ответ. Я шёл по главной улице, мимо мэрии, представительства Ордена, полицейского участка, и дошёл до почты. Тут мне подумалось, что хорошо бы отправить телеграмму Жанне. Просто сообщить, что я добрался.
Внутри почтового отделения было пусто и прохладно. За стойкой сидела пожилая дама в пышном цветастом платье и с нежно-розовыми волосами. Она долго внимательно меня разглядывала, будто пыталась просветить насквозь, как рентгеном, затем недовольно сказала:
– Ну? Что стоите, молодой человек? Говорите, что у вас.
– Э… – я даже немного потерялся от такого бесцеремонного обращения. – Телеграмму хочу отправить.
– Слушаю, – дама замерла с карандашом в руке.
– А можно мне бланк, я лучше сам напишу.
– А что вы мне голову морочите? – недовольно сказала тётка и швырнула на стойку жёлтый бланк с логотипом в виде почтового рожка.
Я достал ручку, неторопливо и аккуратно написал: «DAGOMEA. LIMPO. BIOLOGICAL STATION. TO KARPOVITZ ZHANNA. YA V LUMUMBE. VS’O HOROSHO. SKUCHAYU. PRIVET BOBRU PEREDAL. ON ZA NAS RAD. GENA» и вернул бланк недовольной тётке. Она с минуту что-то считала, потом подняла голову.
– С вас четыре экю, сорок пять центов.
Я протянул ей пятёрку и махнул, мол, сдачи не надо. Тётка глянула на меня гораздо приветливее и, когда я уже выходил, крикнула вслед:
– Заходите к нам ещё!
Ага, сейчас, подумал я и окунулся в жару. Солнце палило и мне тут же захотелось куда-то спрятаться, например, зайти в ближайший магазин. Прямо напротив желтела нарисованными барханами вывеска. Кроме песков на ней был грубо изображён абстрактный внедорожник, чем-то похожий на военный Виллис, и чернела надпись «X’PEDISION of O’Sho. TRAVALLER SHOP». То, что надо, решил я и ввалился внутрь.
После улицы в помещении казалось темно, так что я не сразу разглядел тяжёлую москитную сетку,