верю. А потом подумал: ведь он не мог предусмотреть болезни обоих мальчиков… Преподносил нам то, что мы и от них могли узнать. Интересно, что позже это подтвердилось. Пароль «Здесь красивая местность» мальчики слышали не раз. «Посредником» Степан освободил Портнова. Вот кончим дело, подарю им именные часы… Ну ладно. Когда Благоволин сюда летел, я думал: выслушаю его, а потом запру. Для спокойствия. А он возьми да засни при Георгии Лукиче… Помните? Ну, думаю, фрукт… Либо сверхъестественная выдержка, либо уверен в своей правде. После совещания пригласил его к себе в машину – оттягивал решение. Тогда он и пошел козырем. Сказал, что сам хотел побеседовать со мною наедине. Об одноместных «посредниках», пальчиковых, которыми должны быть снабжены резиденты. Ну, тот рисунок, что с пятнадцатого стали рассылать…
– Так это он показал? – поразился Ганин.
– Кто же еще, Иван Павлович? Не предупреди он нас, пришельцы смеялись бы над нашими обысками. А сейчас они, как видите, и близко не подходят. Остерегаются рентгеновской проверки.
– Или не хотят мешать Благоволину действовать…
– Семнадцатого мая, – сказал Зернов, – полковник имярек – прошу извинить, фамилию его не назову – отлучился со службы в поликлинику. Лечить зубы. Явившись в часть, доложил, что по дороге терял память. Очнулся у кабинета врача. Вам ясно, Иван Павлович? Они его взяли, узнали о рентгене и освободили.
– О рентгене было известно только нашим сотрудникам, Михаил Тихонович, по списку.
– Ну-ну, – сказал Зернов. – Будочки-то мы понаставили у вахт. И в них жужжит. А полковник имярек пятнадцатого числа делал рентген и, жужжание услышав, сопоставил факты. Нынче все грамотные, Иван Павлович… Резиденты ходят вокруг и ждут своего часа.
– Боюсь, дождутся, – вырвалось у Ганина.
– Я тоже боюсь, – просто ответил начальник Центра. – Две-три недели – и они отыщут, куда просочиться, если мы их не опередим… Между нами, очень обещающий план разработал тот же Благоволин. Ну, спасибо, Иван Павлович.
– Разрешите идти?
– Пожалуйста. Проследите, чтобы мне представили приметы гражданина, с которым соприкасался Дмитрий Алексеевич.
«Э-ге-ге! Доверяй, но проверяй!» – подумал полковник и мгновенно распорядился насчет примет. Листочек подали Зернову, и тут же оперативная группа приступила к розыскам. Но гражданина шестидесяти лет, с седыми усами, крупным прямым носом, светло-голубыми глазами, роста среднего, одетого в чесучовый костюм, соломенную шляпу и сандалии довоенной конструкции, найти не удалось. Видимо, он жил в другом районе и заехал по пути на вокзал в центральный магазин «Диета» (судя по продуктам, замеченным в его кошелке). На вокзале похожего человека видел оперативный сотрудник. Заприметил его по сандалиям – такого фасона, которые сейчас шьются только для детей. С круглым глубоким вырезом на подъеме, перекладиной и жестяными пряжками. «Учитель» сел в дальнюю электричку, прорезающую насквозь Н-скую область, да еще, как нарочно, со всеми остановками. В какой из бесчисленных