Поэтому, выйдя из ванной в коридор, журналист подошел к телефонному аппарату и набрал номер главного редактора «Ленинского призыва».
– Доброе утро, Игорь Дмитриевич, это Красовский. Вам еще нужна моя статья про Александрова?
– Что-то долго ты ее пишешь, дорогой, – отозвался на другом конце провода главред.
– Что поделаешь, крепкий орешек попался, – потирая ноющую челюсть, ответил Красовский. – Но я его расколю. Поэтому прошу еще одну неделю. Хочу слетать на родину Александрова в Усть-Каменогорск.
– Издалека заходишь, Егор, – журналист уловил в голосе начальника нотки сомнения. – У тебя там кто-то есть?
– Рассчитываю на журналистскую солидарность, – честно ответил журналист.
– Это не всегда помогает. Сделаем вот что. У меня в местной газете «Рудный Алтай» работает один хороший знакомый – Андрей Ковригин. Ты езжай в аэропорт за билетом, а я позвоню ему и попрошу свести тебя с кем-то из тамошних журналистов, пишущих про спорт.
Спустя два часа, купив билет и ожидая посадки в аэропорту, Красовский снова позвонил главреду. Тот как будто ждал этого звонка – сразу поднял трубку и сообщил:
– Все нормально, обо всем договорился. Андрей сведет тебя с твоим коллегой – журналистом Ильей Кустаревым. Правда, как вы с ним поладите, это уже твоя забота. Но я тебе советую действовать осторожно: про то, что ты приехал нарыть на Александрова компромат Кустареву лучше не говорить. Скажи, что хочешь написать нечто вроде панегирика, опровергающего статью в «Советском спорте».
– Спасибо за совет, Игорь Дмитриевич, – поблагодарил Красовский главреда и в этот самый миг услышал объявление о начале посадки на рейс до Усть-Каменогорска.
Старший следователь московской прокуратуры Мария Кондрашина, прижимая к уху телефонную трубку, внимательно слушала рассказ врача Первой градской больницы, куда вчера вечером была доставлена Анжела Белова:
– У девушки тяжелая черепно-мозговая травма и она до сих пор пребывает в состоянии глубокой комы.
– Что это значит?
– Больная находится в бессознательном состоянии, у нее отсутствуют какие-либо реакции на внешние раздражители.
– Какие прогнозы? – спросила Кондрашина.
– На данный момент делать какие-то выводы еще рано. Глубокая кома – это наиболее опасная разновидность. Поэтому случиться может всякое.
– Но если исходить из оптимистических прогнозов, то сколь долго такое состояние может продлиться?
– Обычно состояние комы длится несколько недель, но бывают случаи, когда она продолжается несколько месяцев или даже лет. В нашем случае давать какие-либо прогнозы еще рано – слишком мало времени прошло.
Поблагодарив доктора, Кондрашина положила трубку на аппарат.
После чего взяла в руки листок, который был обнаружен в кулаке пострадавшей