не участвовала, не привлекалась. По крайней мере, пока.
Потом, дома, я погуглила имя «Кубаба». И теперь я понимаю, что за человек офицер Хайаши, и знаю – он будет со мной добр.
Подхожу к столику, говорю:
– Доброе утро!
Офицер Хайаши занят кроссвордом, пишет в клеточках синей ручкой.
– Я – Виви. Ну, помните, я еще подумала, что ваша собака арестована?
Он поднимает глаза, смотрит с подозрением – ждет подвоха.
– Помню.
– Кубаба, – продолжаю, – была единственной шумерской царицей, которая правила сама, без мужа. Она – единственная женщина, указанная в шумерском царском списке.
На лицо офицера Хайаши выползает улыбка.
– Значит, ты специально выясняла.
Самцов немецких овчарок натаскивают горло преступникам перегрызать, и офицер Хайаши назвал свою девочку так, чтобы было понятно: она им ровня.
– Могу я к вам подсесть?
Он озирается, явно ищет свободное местечко, чтобы меня переадресовать. Я мило улыбаюсь, жду, когда он сдастся. До сих пор все сдавались.
Офицер Хайаши переводит глаза на меня:
– Конечно, ты можешь ко мне подсесть.
Гм. Старая уловка. Предполагается, что я спрошу по-другому: «Можно мне к вам подсесть?»
Но я просто проскальзываю за столик офицера Хайаши, плюхаю на сиденье сумку. И добряк Хайаши не знает, что со мной делать.
– Ты точно не была под арестом? Больно уж ты бойкая. Типичная правонарушительница.
Я бью себя кулаком в грудь:
– Ну что вы! Я ужас какая законопослушная!
Очень стараюсь не расхохотаться. Если бы даже офицер Хайаши застукал меня за резьбой по живому дереву, он бы мне ничего не сделал, потому что у него вся суровость – напускная. Он утыкается в свой кроссворд, я открываю альбом для эскизов на той странице, над которой вчера вечером трудилась. Вдохновительное слово написано вверху, подначивает меня. Ваби-саби. Сначала я думала изобразить простое розовое платье из шелка-сырца, и чтобы подол был неоверлоченный. Но увлеклась, и вот на листке – девушка с цветущими ветками вишни в руках, и розовые лепестки разлетаются, будто она кружится.
Я начинаю новый рисунок на том же развороте, время от времени кошусь на офицера Хайаши. Когда он не знает, какое слово вписать, он грызет ручку и буравит глазами газету, словно она способна испугаться и со страху выдать правильный ответ.
– Привет, куколка, – говорит Бетти, наливая кофе в мою кружку.
Конечно, я пью кофе только ради вкусовых ощущений; в чем в чем, а в кофеине у меня потребности нет. Я почти все в жизни для того делаю, чтобы аромат уловить, а вовсе не из необходимости.
– Ну, что – сегодня вафли заказываем? – уточняет Бетти с логическим ударением на «вафли».
В первое утро я заказала первое блюдо из меню – омлет классический. Решила пробовать все по порядку. Омлеты уже пройдены.
– Да, да, вафли! Наверняка они восхитительны!
– Ваш заказ, Пит.
Бетти ставит тарелку на стол. Глазунья с хрустящим беконом на теплой булочке. Просто слюнки текут. Я до этого блюда еще