да как рявкнет: «Платья теперь такие носят, а тебе, дуре старой, на кладбище пора, нечего за всеми подглядывать». Вот такая актриса. Правда, хорошенькая, как картинка. Жаль только, волосы красивые отрезала. Полна голова белокурых кудрей была, а превратилась в рыжего общипанного воробья. Нет, не понимаю я современную моду.
Анна Михайловна тоже не сообщила ничего интересного. Макса видела, разговаривала с ним, а потом наблюдала за поспешным отъездом джипа.
Даже одной свидетельницы хватит, чтобы утопить беднягу Максима, а тут целых две, да такие бойкие, уверенные!
Я поднялась на третий этаж. Нина Андреевна выглядела совсем плохо, а в холодильнике лежали совершенно нетронутые продукты.
– Ну нельзя же голодать! – возмутилась я. – Хоть йогурт съешьте.
– Не могу, кусок в горло не идет, – заплакала свекровь. Я поглядела на вконец измученную старуху. Несладко ей, наверное, одной в квартире, да и страшно.
– Ладно, собирайтесь, поедем ко мне жить.
– Ой не надо, деточка, – испугалась свекровь, – у тебя там в двух комнатах все и так друг у друга на головах сидят.
Не слушая ее причитаний, я пошла в спальню к бывшему мужу. Надо собрать вещи для тюрьмы. Как там советовали женщины: тренировочный костюм, майки, шорты, носки. Все желательно черного цвета, еще полотенце, тапочки. Вот уж никогда бы не пришло в голову послать в Бутырку домашние тапки.
Я раскрыла огромный трехстворчатый шкаф. Да, Максим явно себе ни в чем не отказывал. Штук двадцать великолепных костюмов, невероятное количество рубашек и пуловеров, масса галстуков, ремней, подтяжек, носков… И все отменного качества.
Я запихнула необходимые вещи в сумку. Ах да, еще часы!
Максим просил, чтобы Аркадий, когда придет, принес часы, маникюрные ножницы и игрушку «Тэтрис».
Я принялась искать, но часы не попадались на глаза. Пришлось позвать Нину Андреевну.
– Да здесь они, – сказала старуха, – когда арестовывали, велели дома оставить. У него ведь страшно дорогая штука на запястье болталась – «Лонжин», браслет платиновый, по циферблату бриллианты.
Невероятно дорогая вещичка. Такая в тюрьме ни к чему, лучше куплю простенькие, дешевые – «Полет».
Нина Андреевна продолжала рыться в письменном столе:
– Вот гляди, и перстень тут в коробочке.
– Что за перстень?
– Максим сам себе подарок сделал на 40-летие, купил в Париже у «Картье» такое огромное кольцо с изумрудом. На мой взгляд, жуткая безвкусица.
Я тихонько присвистнула. Знаю, сколько стоят у «Картье» украшения для мужчин, скорее всего Макс отдал за игрушку целое состояние. Да и «Лонжин» – недешевое удовольствие.
Взяв на всякий случай записную книжку экс-супруга, я подхватила две неподъемные сумки и стала подталкивать Нину Андреевну к выходу. По дороге задела в холле вешалку, и с нее дождем посыпались шляпы. Я отнеслась к их падению с полным безразличием – упали, и черт с ними, поднимем в другой раз.
Всю дорогу до дома Нина