Сара Бернар. Несокрушимый смех. Франсуаза Саган

я поднялась по лестнице и стала умолять мать, успевшую поцеловать меня, несмотря ни на что, стала умолять ее уйти в квартиру и сделать вид, будто она ничего не знает. Она согласилась, а вместе с ней и тетя, и мои сестры.

      В кои-то веки они оказались на высоте, приняв мой каприз, и если не поняли его, то, по крайней мере, примирились с ним. Они ушли, я позвонила. Мать снова открыла дверь, вопросительно глядя на меня. Я приняла горестный вид, она подняла брови, а я выпалила: «Меня приняли, меня приняли!» и, как мечтала, бросилась ей на шею. Странно, но все это я восприняла так, словно это было правдой и словно моя мать действительно удивилась. Наверняка пристрастие к театру жило во мне с давних пор, раньше, чем я думала и когда-либо признавала. С того утра оно меня не покидало, и должна сказать, что это был самый прелестный спутник, о котором женщина, отчасти смотревшая на жизнь как на забаву, может только мечтать: видеть свою жизнь со стороны и если возникнет необходимость, то подхлестнуть ее, придать ей остроты – что может быть лучше!

      Франсуаза Саган – Саре Бернар

      Дорогая мадам,

      Я ожидала от Вас разных сюрпризов, но этот последний оказался весьма выразительным. Придать остроты своей жизни! То, что Вам хотелось придать остроты своей жизни, наводит меня на мысль о тех, кто добавляет перца в соус кэрри. Но, строго между нами, скажите все-таки, чему Вы приписываете этот незамедлительный успех у людей консерватории, уже довольно пресыщенных? Не могли же Вы поразить их «Двумя голубями», полагаю, они знали конец; да и Ваша внешность, как Вы сами говорите, кроме оригинальности, была ничем не примечательна. Тогда почему эти циники не устояли перед «Двумя голубями»? Или господин де Морни имел такое большое влияние? Вы об этом не задумывались?