негромко, чтобы не напугать, как вдруг узрел на выступе склона над излукой тропы матерого волка…
Ужас прошиб сердце, словно копьем! Хищник готовился к прыжку и не заметил всадника. Не успеть с луком, ни с чем не успеть!
– Беги!!! – что есть силы завопил взмокший Болот.
Отскочив назад, Илинэ на миг застыла на излете движения. Взмахнула руками и упала… Болот уже несся к ней бешеными скачками. На руки подхватил, не помня себя:
– Ушиблась?!
– Нет…
Зверь исчез. Брошенный конь приблизился, хрипя и покашливая от страха. Илинэ дрожала в нечаянных объятиях.
– Слава богам, – цвет лица парня почти сравнялся с рыжиной волос.
Не одно мгновенье прошло, прежде чем поверил, что впрямь держит девушку в руках. Все ночные грезы разом вспыхнули в нем. Элен, Великий лес, да что там – огромная Вселенная стремительно сузилась и стала ровно с Илинэ, а она трепетала от страха. Не мог Болот выпустить из рук свой маленький пугливый мир.
Девушка ворохнулась, отстранилась мягко и рыбкой выскользнула на землю. Грудь парня ходила ходуном. Будто только что перетаскивал с места на место тяжелейшие камни, а не Илинэ в руках держал – легкую, как дитя. В пальцах упавших ладоней отдавалось эхо сердечного стука.
Мерин всхрапнул, и Болот вспомнил о волке. С благодарностью вспомнил: как-никак, волк подарил ему несколько остро счастливых мгновений. О том, откуда взялся этот зверь, найдется время подумать потом.
– С-серый, – сказал парень, заикаясь. – Был там, наверху.
Ночные и теперешние мысли пометались в разгоряченной голове и суетливой стайкой вылетели куда-то. Илинэ стояла рядом. Таких ярких глаз, темно-прозрачных и звездных, не было ни у кого. Весну отдал бы за то, чтобы видеть их перед собой еще немного, плывя вверх и вдаль к безмятежному истоку снежного изобилия. Но сознание, находящееся, кажется, где-то сзади, в затылке, встрепенулось и остерегло: подумай о девушке! Если кто-нибудь заметит их вдвоем на запретной тропе, досужие догадки, сплетки пойдут!
Болот возразил чересчур опасливому рассудку: кто попусту бродит здесь, кто в снегопаде приметит? И мысль о близости Илинэ взволновала сильнее.
Сможет ли он вести обыденную жизнь теперь, после того как ощущал в руках тепло и нежность мира? Стрелять по мишеням, словно ничего не случилось, разговаривать, спать, есть?..
Будто нарочно, мерзкий живот, в котором уж точно никогда не бывает высоких мыслей, напомнил о себе. Заворчал возмущенно: иш-шь ты-ы, что надумал – не есть!
Болот поспешно затоптался на месте. Хоть бы в скрипе снега потерялись неприличные звуки утробы! Разве у настоящего воина, привычного к голоду, урчит внутри, если от последней еды прошло чуть больше полудня? Да настоящий воин не допустит такого позорища, одним крохотным усилием воли заставит молчать надоедливое брюхо!
– Зверь не местный, – сказал Болот громко.
– Ты знаком со всеми эленскими зверями? – засмеялась Илинэ.
Он