важным гостям свое искусство. Среди них был Лукьян Райс. Все мастера с немыслимой легкостью создавали свои деревянные изваяния, в итоге каждый сделал по нескольку штук. Они были прекрасны и могли украсить собой любой дворец. На эту работу ушло две недели. Гости каждый день приходили смотреть, как рождается что-то новое, и только у Райса к концу второй недели была в работе лишь одна статуя: трехметровый деревянный голем с множеством мелких деталей, которые встраивались в основную конструкцию. Видны были маленькие шестеренки, какие-то прочные проволоки – никто из мастеров такое не использовал.
Поскольку Райс, все время возившийся со своим големом, за две недели так и не показал себя, его посчитали бездарным художником, но все-таки решили не выгонять, потому что до конца выставки оставался всего один день. И вот в последний день гости пришли напоследок полюбоваться работами мастеров. Райс в задумчивости спокойно стоял около своей статуи.
Среди шумных зрителей был владелец отеля с юной дочерью.
Когда он подошел к Райсу и снисходительно поинтересовался, закончил ли тот свое изваяние, Райс тихонько шепнул: «Отойдите, пожалуйста», – и ушел за спину своего голема. Он забрался почти на самый верх, но этого никто не видел, потому что гости начали уже расходиться: их интерес к выставке пропал.
Хозяин отеля окончательно решил, что этот мастер более чем чудаковатый и он его больше ни за что не пригласит. И в этот момент голем вдруг ожил и начал двигаться: тощая рука гиганта потянулась к его дочери, та вскрикнула и, обомлев, застыла как вкопанная. Все повернулись на крик, воцарилась тишина.
Голем, повинуясь воле Райса, легонько дотронулся своими деревянными пальцами до лица девушки – так любящий человек касается своей избранницы. Но вдруг рука голема начала рассыпаться: сначала на землю упали пальцы, потом кисть и предплечье – невероятно сложная конструкция на глазах изумленных зрителей доживала свою короткую жизнь. Затем с трехметровой высоты своего роста голем с грохотом обрушился на скрипучие деревянные колени, его голова накренилась вперед, увлекая за собой массивное туловище: изваяние окончательно подчинилось законам гравитации. Лукьян Райс ловко оттолкнулся, когда голем завершал свое последнее движение, и, спрыгнув рядом с изумленной девушкой, сказал, глядя ей в глаза: «Это – мое искусство, и оно не такое, как все остальное в этом мире. Моя картина живет лишь мгновение. И это мгновение можно оценить, только если ваш разум пуст: в этот момент вы становитесь бесконечны. Вокруг вас больше ничего не существует, ничто не тревожит ваш разум, вы можете спокойно наблюдать. Только в этом случае вы не упустите».
Вот такая история. Говорят, потом кто-то кричал, что ничего не увидел, а кто-то вообще списал это на провал мастера: мол, голем и вовсе не должен был упасть. Но я уверен, что Райс выполнил свою работу до конца, а тот, кто придумывал гипотезы, всего лишь в очередной раз упустил.
Незнакомый голос заставил меня вздрогнуть от неожиданности,