дороги-то всего час, а мы все два идти будем, – заворчала бабушка. – Вот, даже до дуба Ленина не дошли
– А это что за дуб? – изумилась Маринка. – Почему его назвали, как Ленина?
– Так в честь его и назвали, – вздохнула бабушка. – Когда весть о его смерти дошла до Васильевки, сельчане, кто были по домам, на площадь высыпали. Все как один плакали… В это время несколько мужиков в лесу деревья рубили. И к ним кто-то побежал, рассказать, что такое горе случилось. А мужики как раз к этому дубу примеривались. Услышали, что Ленин умер, пилы-то и побросали, решили, что пусть хотя бы дуб в честь вождя живёт вечно. Все в округе его знают…
– Как можно, разве он в лесу один?
– Да и ты его сразу узнаешь.
И правда, вскоре чуть правее от тропинки появилась небольшая полянка, почти посередине которой стояло огромное дерево, а под ним – скамейка.
– Он, что ли? – обрадовалась Маринка.
– Он, он… Пойдём, присядем.
Бабушка достала со дна внучкиной сумки два яблока, тщательно протерла внучкины ладошки носовым платком «от дорожной пыли и грязи». Маринка с аппетитом жевала сочное яблоко и всё ходила кругами вокруг знаменитого дерева. Она многое знала о Ленине – в школе учительница рассказывала, а дома мама книжку про дедушку Ленина читала. Портрет Ленина висел у них в классе над доской, большего размера – в зале, где проходили октябрятские и пионерские линейки. И хотя этот давно умерший «дедушка» никогда не был в Васильевке и даже не подозревал о существовании этого дерева, Маринке дуб казался совершенно особенным. Словно он был живым существом, со своей памятью, и какими-то невидимыми нитями был связан и с Лениным, и с тем печальным днём. Она погладила тёплую кору, сорвала несколько листиков, разыскала под дубом с десяток прошлогодних желудей – бурых, кое-где с расколотыми шляпками – и аккуратно сложила в сумку.
Задолго до появления села Маринка услышала его – по протяжному мычанию коров и яростному лаю собак. Она уже совсем осмелела и убегала по тропинке далеко вперёд бабушки. Не в силах стоять на месте, бегом же и возвращалась.
Васильевка сразу понравилась Маринке. Показалась светлой и праздничной. За цветущими палисадниками прятались белоснежные хатки, почти все калитки были распахнуты, словно в каждом доме ждали гостей, под низенькими заборами вдоль всей дороги росли петуньи и душистый табак.
– Здравствуйте! – улыбались, завидев путников, и дети и взрослые.
– Бабушка, так тебя все знают!
– Никто меня не знает! – улыбнулась бабушка. – Принято так – здороваться со всеми. Желать даже незнакомым людям доброго здоровья. Всегда в нашем селе так было!
Грунтовая дорога была усыпана какими-то огромными лепёшками, которые Маринка старательно обходила, боясь испачкать туфельки.
– Бабушка, что это?
– Кизяки, коровьи какашки…
– Фу! –