приличий и этикета, запятнав чистоту поведения дворянки, первая заговорит с ним, он не заинтересуется и не поддержит беседу, а открестясь от нее шаблонными, но крайне учтивыми фразами, поспешит скорее отделаться от навязчивой дебютантки. Бесспорно, его галантное воспитание не могло позволить ему поступить с ней фамильярно или неуважительно. В том глупо было сомневаться, как и надеяться на большее.
Чарли еще раз посмотрела на него, своим поведением перед молодыми дамами подтверждающего истинность ее доводов, словно она знала его высочество уже лет сто. Впрочем, кронпринца она видела впервые, но ему подобных молодых людей во множественном числе успела повстречать.
Наверное, он был даже красив. Но скука и даже не то что брезгливость и высокомерие, а больше равнодушие застыли на его лице, окаймленном светло-каштановыми волосами, в безразличных синих глазах. Усыпанный камнями камзол его и припудренное лицо делали молодого мужчину еще более похожим на одну из статуй собственного дворца.
«Но я же должна… – не отступала Чарли, вглядываясь в его застывшее лицо, ловя скудные жесты. – Ради благополучия моей страны, моего народа. Будущих потомков, в конце концов. Так мучительно и сладко одновременно осознание собственного вклада, прикосновения к великому – силе любви. И пусть я не знаю, как действовать в ставшем уже моим стремлении скрепления браком двух сердец, созданных друг для друга, но даже эти благие намерения способствуют моему собственному духовному росту, работе сердца и ума. Раньше мой мир заканчивался оградой тетушкиных хозяйств, а теперь он безграничен. Прежде, любя фехтование, я любила, по сути, только себя и лиц воображаемых, а теперь могу свою жизнь посвятить во благо кому-то, кроме себя, совершив реальное дело, перестав жить фантазиями. Как давно я ждала этого! Правда, даже сама не ведая…»
Чарлиз напрасно ждала того момента, когда голос вельможи, представляющего ее имя и уже не существующее положение, стихнет, и принц обратит на нее свое внимание. Чарли удостоилась формальной улыбки короля, очевидно, не внимающего монотонному голосу распорядителя и тут же перебросившего ровный, одобрительный взгляд на стоящую после Чарлиз девушку, тем самым повелевая начинать речь о следующей персоне после уже названной. Чарли ничего не оставалось делать, как, глубоко вздохнув, отойти от королевского трона. Объект ее внимания так и не взглянул на нее.
По правде сказать, ей совсем не так представлялась встреча с принцем. Она ждала от него дружественной, пусть несколько высокомерной, но все-таки толики внимания.
Чарлиз в последний раз обернулась на него. Он что-то говорил королю, веками прикрыв глаза и не смотря на собеседника. Во всем его облике чувствовалось, что он знал себе цену, как и то, что на любой его жест тут же слетится весь дворец. Выполнят любую его просьбу и будут, не отрываясь, смотреть на него, будто карликовые собачки