и Никиты, остальные ребята часто менялись. В нашем городке все друг друга знают, поэтому и пили всегда разной тусовкой или, наоборот, всегда одной и той же, всё зависело от повода.
Дискотека проходила не в мою сторону, девушка, сжавшая мое сердце, танцевала с другим парнем медленный танец. Мне нравилось смотреть на окно с прозрачными стеклами, за которыми уже село яркое солнце, оставив мрак на улицах, в коридорах и спортзале, где играет музыка и чувствуется запах пота, что коптится здесь с последнего урока физкультуры. Окна были маленькой дверью, уходившей в огромный мир. Твои проблемы никчемны перед одинокой луной. Она красовалась над землей, показывая всю боль существования.
– Макс, есть дело.
Карие глаза Артема блестели на фоне его темной кожи. Он улыбался и прихлопывал в ладоши, сжав одну кисть в кулак, от этого звук получался насыщенный, в тот момент нельзя было его услышать, но каждый раз, когда его руки соприкасались, в моей голове отчетливо звучал этот хлопок, я пытался не придавать этому значения. Его длинная челка улеглась на правый бок лица, так было модно.
– Че за дело?
Я выпрямился и посмотрел в его черные глаза, в которых и так всё было ясно.
– Погнали к «немцу», намутим бухла. У него за мелочь можно взять литруху водки.
– Может, позже, дискотека скоро закончится, – неуверенно произнес я.
Мой взгляд лег на всех людей, толпившихся в школьном спортзале. Они все такие беззаботные, думаю, такими мы и должны быть в этот вечер. Воздушные шары, развешанные по периметру всего зала, кричали о веселье. Почему тогда мне совсем не весело?
– Че тут делать, стоять сохнуть только. Погнали на улицу, все ребята идут.
Он махнул головой, указывая на выход, я медленно зашагал, наслаждаясь секундами танца Насти из девятого класса, она парила в воздухе, подобно бабочке, которая ни о чем не думает, от этого мне стало еще хуже. «Любовь обожает страдание», – такие слова запрыгали в моей голове, когда мы вышли на улицу.
Смех взрывал скромные улицы, мы знали – это наш район, улицы, дворы, поэтому смело протаптывали дорогу в известном направлении. Фонари работали через раз, часто мелькали черные спины с разными голосами. Все находились в режиме ожидания, чем ближе мы подходили к заданной точке, тем меньше голосов звучало в пространстве.
– Ребят, давайте дождемся стаканчиков, а потом будем пить! – кто-то крикнул из толпы, но мне было плевать на него, я взял зеркальную бутылку, наполненную неизвестностью, и сделал несколько больших глотков навстречу первой боли в сердце.
– О-о-о-о, – протянул Артем. – Хорошо пошла, я смотрю, делись давай с нами.
Он протянул пластиковые стаканчики. Вкус паленой водки заполонил полость рта; переборов рвотный позыв, я улыбнулся.
– Отвратительно, но главное, чтобы дало, – я не чувствовал волшебного эффекта, обещанного мне из рекламы. –