живота ворочается тошная паника, навеянная мрачно-казённым видом одинокого домишки.
В следующий миг оттуда выскочили два молодца, таких же лощёных и плечистых, как мой поводырь. Я невольно отметил, что они идеально дополняют друг друга внешне – итальянистый шатен с модной щипаной бородкой и золотистый блондин с гладкой массивной челюстью. Бдительный Мишок продолжал аккуратно придерживать меня, покуда они приближались к нам, сияя радостными улыбками – белозубыми (мой статус неуклонно рос!). После краткого обмена приветствиями и лёгкой пикировки на служебном жаргоне, которого я, к счастью, не понял, состоялся торжественный акт приёма-передачи клиента. Теперь меня ласково, но твёрдо поддерживали уже под оба локотка. У самого КПП я тоскливо оглянулся на покидаемую волю – и успел ещё увидеть, как глянцево-красная личинка с Мишком внутри медленно и плавно опускается в люк подземного гаража.
Едва мы переступили (вернее, меня перетащили через) порог, как противная тревога и страх неизвестности, начавшие было посасывать меня изнутри, враз улетучились – они попросту не устояли перед открывшимся мне зрелищем, подобного которому я, человек старомодный и к тому же домосед, в жизни не видывал – и теперь знай вертел себе головой туда-сюда, время от времени зависая с открытым ртом в крепких руках понимающе ухмыляющихся охранников. Казённо-сирый домик оказался простой маскировкой; внутри же расстелилось многослойное, разнообразно сверкающее и расцвеченное веерами световых (боюсь, что и не только) лучей пространство, отделанное в ультрамодном стиле «secret-tech» – с его голографическими плоскостями и сложными визуальными эффектами. Пройдя весь этот великолепный холл насквозь, мы зашли в лифтовую кабинку, расписанную цветными граффити, чьего юмора я, человек отсталый, не понял, – и где-то с минуту ехали вниз, и мои спутники подбадривающе лыбились мне в настенные зеркала, и я дивился предусмотрительности шефа службы безопасности, умудрившегося так ловко припрятать свой головной офис.
На этаже, где мы высадились, пришлось миновать несколько «контрольных зон», затопленных пугающим зелёным свечением. Даже думать не хочу, что было бы со мной, окажись что-то не в порядке – я и лязгающих-то метротурникетов всегда боялся до жути. Дальше начались анфилады голографических дверей «под дуб», сквозь которые мы проходили с неприятной лёгкостью, едва они озарялись синим светом, знаменующим разрешение войти. Человеку неподготовленному отследить в таком помещении, откуда он пришёл и куда направляется, без навигатора нереально – я и не пытался, полностью отдавшись на волю своих спутников и ошарашенно глазея по сторонам, и очухался лишь после того, как (к великой радости щипаного итальяшки) чуть не впаялся лбом в очередную дубовую голограмму. Это оказалась «обманка» – настоящая, добротная дверь, на которой висела аккуратная позолоченная табличка – не без казённого юморка: «Кострецкий