раскосых лепестках
Сладко пьют нектар жуки-букашки, —
Вся природа в радостных тонах!
Где б я ни был, где б я ни скитался,
Для меня всегда родимый дом
Сладостным приютом оставался,
Тихо и спокойно было в нём.
На чужбине защемило сердце,
Я опять от родины вдали…
Жду, когда откроет мама дверцу
И промолвит: «Милый, заходи!»
Гой-еси, Святая Русь!
Гой-еси, Святая Русь!
Где ж могучий твой народ?
Слышно лишь: «Пойду напьюсь,
Чтобы не было забот».
Правит миром чёрный цвет,
Миром правит злая тьма…
Нет добра и света нет,
Ждёт всех нищая сума.
Что же, больше «красных» нет,
Мы свободны от оков.
Кто же мы? Один ответ:
Господа, но без штанов.
Мир устал от страшных битв,
Криком полнится земля…
Непреступны для молитв
Стены Красного Кремля.
Кровь и слёзы без следа
Смоют времени дожди,
Но не смыть им никогда
То, что сделали вожди.
Гой-еси, Святая Русь!
Спит с похмелья твой народ.
Что ж, пойду да помолюсь
За трезвеющих Господ!
В таёжной разлуке
Дни разлуки, убегая
Тянет время не спеша.
Если б знала ты, родная,
Как к вам просится душа!
Расставанье ненавижу,
Словно смертного врага,
Красоты вокруг не вижу,
И не радует тайга.
Ни простор её могучий,
Ни величие вершин,
Опостылел лес дремучий,
Потому что я один.
Даже солнце тускло светит,
Сердце охает, любя…
И зачем красоты эти,
Если рядом нет тебя?
С нетерпеньем жду, когда я
В наше вновь вернусь жильё,
И скажу тебе, родная:
«Здравствуй, солнышко моё!»
О женщине
«И нашёл я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце её – силки, руки её – оковы; добрый пред Богом спасётся от неё, а грешник уловлен будет ею.»
Я прочитал на днях в Екклезиасте
О женщине нерадостную весть,
И хоть я с ним, пожалуй, не согласен,
Но что-то в этой мысли всё же есть.
Писал он: руки женщины – оковы,
Что сеть она, а сердце же – силки.
Спасётся от неё пред Богом добрый,
А грешный словлен, смыслу вопреки.
Не хочется быть злым мне перед Богом.
Я, грешник пойманный, слагаю стих,
Той женщине, с которой я в дороге…
Да и куда ж мы мужики без них!
Двое
Вослед за холодной зимой
Приблизится тёплое лето.
Прохладой сменяется зной,
А тьма разгоняется светом.
Тревога пройдёт