нылую работу, и Иван Ордиер с трудом скрывал нетерпение, дожидаясь ее отъезда. В то утро история повторилась. Ордиер притаился возле душевой кабинки, машинально теребя в руках кожаный футляр от бинокля.
Стоя за дверью, он словно наяву, руководствуясь лишь оттенками звуков, видел происходящее внутри. Вот она подняла руку – дружные брызги оросили клеенчатую шторку, – теперь моет ногу – шум воды стал пониже в тональности, а теперь намыливает голову – на пол шлепнулись рыхлые обрывки пены. В мельчайших подробностях представилось ему ее влажное, блестящее от пота тело. Мысль о недавней ночи отозвалась новым приливом желания.
Дабы не выдать свое присутствие, – слишком тесно прильнул он к двери, слишком явно ждал, когда она выйдет, – Ордиер отложил бинокль и направился в кухню. Успел подогреть недопитый с вечера кофе, пока Дженесса продолжала принимать душ, и вновь замер у дверцы кабинки. Судя по звуку, смывает с волос шампунь. Вот она стоит, устремив лицо к потоку воды, длинные темные волосы приглажены на голове и облегают спину. Она любила так постоять, подставив струе жадный рот, чтобы вода втекала и вытекала, струясь по гладкому голому телу. Два ручейка омывали грудь и срывались с сосков, водоворотом сбегали по волосам между ног и шелковисто струились вниз, по ягодицам и бедрам.
Его опять охватило желание. Разрываясь между спешкой и вожделением, Ордиер подошел к секретеру, открыл замок и извлек из нутра свой детектор.
Первым делом проверил аккумуляторы. Пока работают, хотя в скором времени придется сменить – слишком много уже прошло циклов перезарядки, он его теперь часто использовал. После случайной находки пару недель назад оказалось, что дом усыпан «стекляшками». С тех пор Ордиер ежедневно обследовал всю территорию.
Вот и сегодня, едва прибор включился, тут же прозвучал сигнал. Иван прошелся по дому, прислушиваясь к малейшим изменениям в тональности и силе электронного звука. Сигнал привел его в спальню, где он переключил детектор на прямую цепь и поднес к самому полу. И – бинго! – секунду спустя обнаружил «стекляшку». Она утонула в пушистом ворсе ковра неподалеку от кресла, где лежала одежда Дженессы.
Ордиер раздвинул ворс, выудил ее щипчиками и понес в кабинет для дальнейшего изучения. За минувшую неделю эта «стекляшка» стала десятой по счету. Подобные вещи легко занести в дом на одежде, в волосах или подошве ботинка, но каждая находка все равно была неприятной. Он положил крупинку на смотровое стекло и взглянул в микроскоп. На оправленном в силикон объективе не оказалось серийного номера, в который раз.
Дженесса, закончив с душем, замерла в дверях кабинета.
– Что делаешь?
– Опять «стекляшки», – ответил Ордиер. – На этот раз в спальне.
– И как они тебе попадаются?.. Говорят, их найти невозможно.
– У меня специальный прибор.
– Впервые слышу. Что же ты раньше не говорил?
Ордиер обернулся и взглянул на нее. Она стояла совершенно голая, с золотистым тюрбаном полотенца на голове. Две волнистые влажные пряди обрамляли лицо.
– Я приготовил кофе. Может, попьем на террасе?..
Дженесса повернулась и ушла. Ордиер проводил взглядом ее влажную после душа фигуру, думая о другой женщине – прекрасной юной катарийке из долины в раскинувшихся за его домом предгорьях. Хотел бы он испытывать к Дженессе прежнее желание! Увы, за последние несколько недель, когда он осознал, что та лишь гасит влечение, которые пробуждает в нем недоступная катарийка, их отношения стали одновременно и более страстными, и более прохладными.
Ордиер повернулся к микроскопу, аккуратно выдвинул предметное стекло и стряхнул «стекляшку» в звуко- и светонепроницаемую коробочку, где набралось уже с пару сотен крохотных объективов. Вернувшись на кухню, взял кофейник, чашки и направился на террасу. Солнце било в глаза, неистово стрекотали кузнечики.
Дженесса грелась под утренним солнцем, расчесывая спутанные пряди волос, и рассказывала о своих планах на предстоящий день.
– К нам на кафедру пришел новенький, тебе нужно с ним познакомиться. Мы договорились поужинать вместе, он будет с женой.
– Кто такой? – поинтересовался Ордиер, не в особом восторге от внезапного срыва планов.
– Профессор. Недавно перебрался сюда с севера.
Дженесса присела на низкий пристенок, обрамлявший террасу, так, что освещенный ярким солнцем двор оставался за спиной. Ей нравилось ходить по дому голышом, зная, что Ордиер не сводит с нее глаз.
– Очередной антрополог? По тем же делам, что и все?
– Естественно, ведь катарийцев нигде больше не встретишь. А иначе зачем бы ему приезжать в эту глушь? Он в курсе всех сложностей, но грант ему уже дали, так пусть себе тратит.
– И зачем он мне нужен?
– Тебе – не нужен. Думаю, что это ты ему нужен.
Ордиер лениво помешивал сахар в чашке. Белые крупинки кружились в густой вязкой жидкости. Каждая из них была в разы больше самой мощной и крупной «стекляшки». В горсти сахара затеряется сотня трансмиттеров – ты и не заметишь.