Будильник в шляпной картонке. Энтони Гилберт

была подходящим местом для встреч. Конечно, с милым рай и в шалаше… Но миссис Росс следовало быть поблагоразумней.

      – Да разве тот факт, что она открыто туда ездила…

      – Открыто? Что, с ведома мужа?

      – Н-нет…

      – А написать не могла?

      – Письма ее вскрывали и проверяли.

      – А в городе что, ни одного почтового ящика?

      – Ну, старый Росс мог подкупить хозяйку квартиры.

      – Это да. Что ни говори, с математикой у него был порядок. А что сам сын думает по этому поводу?

      – Не припоминаю, чтобы он высказывал свое мнение. В конце концов, пустись он рьяно защищать миссис Росс, это пробудило бы подозрения.

      – Тогда как, не ударив палец о палец, он подозрений не вызвал, так? Ну да, в самом деле, на всех не угодишь. В общем, ничего удивительного, что ты склоняешься к тому, что виноват юный Росс, а не прекрасная дама.

      – Ну, с Гарри я близко не знаком, но она по типу не из убийц.

      – Ох, я тебя умоляю! Какие еще типы? Женщины, они все особенные. Как там у Байрона? «Мир – это сена стог, и всякая ослица на свой лад старается урвать…» Итак, Росс приехал повидаться с отцом. Кто впустил его в дом? Не Марта, она бы об этом сказала. Ты ведь не хочешь сказать, что старший Росс спустился, открыл дверь сыну, а потом снова улегся в постель и покорно дал себя задушить?

      – Конечно, нет. Обрати внимание, я отнюдь не утверждаю, что Гарри в чем-то виноват. Но есть возможность выстроить защиту, чтобы возбудить сомнения у присяжных, и миссис Росс оправдана.

      – Самое резонное твое высказывание за сегодня, – ехидно заметил Крук.

      – Впрочем, лучше было бы предложить другую кандидатуру вместо нее.