в ответ? Разве я сказал тебе: «На, держи кошелек, я всегда рад с тобой поделиться?» Нет, я должен признать, что мой кошелек так же пуст, как и твой. В чем же тут дело? Почему у нас нет ни серебра, ни золота и не на что купить еду и одежду?
А еще о сыновьях подумай, – продолжал Бансир. – Они ведь идут по нашим стопам. Неужели и они, и их семьи, и их дети, и семьи их детей проживут такую же жизнь, как мы, когда вокруг столько золота? Неужели и им на ужин не видать ничего, кроме козьего молока и овсяной каши?
– Ты со мной об этом никогда не говорил, Бансир, за все годы нашей дружбы. – Кобби был озадачен.
– А я об этом раньше и не думал никогда. С раннего утра и до темноты работал, делал самые лучшие колесницы в округе и надеялся, что боги когда-нибудь наградят меня богатством. Так и не дождался. А теперь понимаю, что никогда и не дождусь. Потому-то и тяжело на сердце. Я хочу быть богатым. Хочу, чтобы у меня были земля и скот, чтобы я носил тонкие одежды, а в кошельке звенели монеты. Я буду работать за это, насколько хватит сил в спине, умения в руках и мозгов в голове, но я хочу, чтобы мои труды не пропали даром. Что же с нами творится, я тебя спрашиваю? Почему мы не можем получить по справедливости все то, что другие покупают за золото?
– Если бы я знал, – ответил Кобби. – Мне ведь тоже не лучше. Все деньги, что я зарабатываю игрой на лире, тут же уходят. Все время приходится изворачиваться, чтобы семья не голодала. А мне так хотелось бы, чтобы у меня была большая лира и чтобы на ней можно было сыграть всю ту музыку, что звучит у меня в голове. На таком инструменте я бы так сыграл, что и царь, наверное, такого никогда не слышал.
– Да, хорошо бы. Ни один человек в Вавилоне не может заставить струны звучать так сладко. Тут не только царь, но и боги бы порадовались. Но как такое может получиться, если мы с тобой оба бедны, как царские рабы? Слышишь колокольчик? Вон они идут.
Он указал на длинную колонну полуголых потных водоносов, тащившихся по узенькой улочке, ведущей от реки. Они шли в колонну по пять человек, согнувшись под тяжелыми бурдюками с водой.
– Погляди-ка на того, кто их ведет. – Кобби указал на человека с колокольчиком, который шагал впереди всех налегке. – Сразу видно: фигура.
– Ну, фигур-το всяких и в колонне хватает, – ответил Бансир. – Такие же люди, как и мы. Вон те, высокие и светлые, – с севера. Те, что пониже и потемнее, – из соседних стран. И все ходят туда-сюда, от реки до садов, день за днем, год за годом. И впереди ничего хорошего не видно. Соломенный тюфяк для ночлега, жесткая крупа на обед. Жалко бедняг.
– Да мне тоже жалко. Но если разобраться, мы-то чем лучше? А ведь свободные люди.
– Это точно, Кобби. Невеселые мысли получаются. Не хочу я жить рабской жизнью год за годом. Все время работа, работа, работа! И ничего взамен.
– А может, стоит узнать, откуда у других берется золото, и делать все так, как они? – предложил Кобби.
– Может, и есть какой секрет. Надо бы поспрашивать, – задумчиво ответил Бансир.
– Я