тоже. Пил и все такое. И был слабее нас. И мы-то крепче его были, а он слабее нас. Анатолий привозил к нему одежду, потому что у него было много детей, у Ериферия того. И у них была одна пара валенок. И они гулять выходили по очереди. Кому нужно было валенки, они могли выйти. У них полдома обогревалась, а полдома была холодная. И вот они, значит, когда собирались, одевались и на одного кого-то все одежды надевали, и он мог выходить на улицу гулять. А потом, когда уже другому надо, он отдавал одежду, а сам сидел дома, а другой выходил. Сколько их там было я не помню, но там их много было. И вот так вот и жили. Но это все была родня Анатолия. А мы уже тогда были взрослыми, ну, относительно взрослыми и, конечно уже вот сани строили из его материала, потому что он с аэропорта мог доставать.
Глава 22. Соседи Анатолия
Ну вот, когда мы начали уже жить, уже вторая сторона улицы застроилась. Та, южная сторона застроилась. Ну, почти. И Анатолий там жил, и там другие люди были. Я уже сейчас вот плохо помню их. Знаю, что рядом с Анатолием домишко маленький. Они начали строиться, не могли построиться, а только осталась та женщина, и у нее было двое детей. Один старший, который катал колесо. Ну, это вот каталка: раньше люди, дети так вот катят колесо на канавке. Это от паровоза было кольцо такое упругое и у него, значит, стык был такой. И вот, когда он катит его, он проскакивает этот стык. И вот там люди наловчились: они катили, колесо крутилось, и он катил его, и оно проскакивало. И вот это дело: он, значит, катал, а у него отца-то не было, никого не было, и жить к его матери приходил там какой-то знакомый или сожитель— так можно назвать. Они там ночевали. Затем он утром выходил, и мы видели, как он там ссал около дома, обратно заходил. Затем видели, как вот этот вот мальчишка-то с колесом бегал, а затем… затем они заболели – у них трахома – такая болезнь есть. Это болезнь глаз. Глаза слезятся и что-то болит. И нам с ними мать не разрешала знаться, чтобы мы с ними не играли, не общались, не говорили. С соседями, которые заболели трахомой. Анатолия дом был правее, а этот левее. Когда смотришь из окна, их дом вот этот. Анатолия правее был дом, а этот левее. И вот они, дети у нее – девчонка – я ее не знал. Я знал, что какая-то девчонка маленькая была. Ее в больницу видно взяли. А этот, мальчишка-то – я тоже не знал – как его фамилия, как его зовут – он еще бегал. Он по улице бежал, колесо катил это и, это кричал: «УУУУУУУУУУУУУУУ». Так, как гудел все равно, как паровоз. Имитировал паровоз сам. Вот это я помню. А еще левее – это уже…
Глава 23. Слеповы. Родные и приемные
Вот значит, когда улица организовалась полностью, и у нас дом заселялся, к нам, значит, приехала тетя Вера. Это приемная дочь тети Поли (материной сестры). И мы, конечно, их приняли. Они остановились у нас.
«Они родственники тети Поли были или знакомые?»
По отцу, вернее, по мужу. Муж ее (этой тети Поли) Касаговский. Поляк он. По национальности поляк. Тетя Поля вышла за него замуж, и у нее были дети – Тамара и Вера. Две дочери. Тамара померла от туберкулеза, а Вера совершенно здоровая была. Выжила. И ее отец был мужем тети Поли. Он работал