target="_blank" rel="nofollow" href="#n_10" type="note">[10], – бормотал Алек по-французски.
Это прозвучало как комплимент, так что я держала язык за зубами, не мешая художнику работать.
– Ты прекрасно справляешься, – сообщил он.
Я негромко фыркнула.
– И как же мне это удается? Я ничего не делаю, просто стою здесь.
– С твоей красотой этого вполне достаточно. К тому же это только пробные снимки – я проверяю позу, свет и все такое.
Еще несколько щелчков, и он подошел ко мне.
– Не устала стоять?
– Немного, – честно ответила я.
Балансировать на одной ноге оказалось трудней, чем я думала, хоть я и могла опираться на кресло.
Мы сделали перерыв, во время которого Алек принес мне воду и одеяло. Одеяло я использовала, чтобы скрыть свою наготу. Затем он снова заставил меня встать, но на сей раз пришлось опустить голову, взлохматить волосы и снова ее откинуть. Я повторила это несколько раз, пока Алек не остался доволен. Мне казалось, что шевелюра стала просто растрепанной и неопрятной, но, похоже, ему как раз нужны были растрепанные и неаккуратные волосы.
– У тебя просто идеальное сочетание цвета волос и кожи, ma jolie.
Алек подошел к столу и взял с него кисточку и небольшой тюбик краски вишнево-красного цвета.
– Ощущения будут немного необычные, но я хочу нанести эту краску тебе на губы. Она не токсична.
– Конечно, если тебе это нужно. Ты же платишь.
Алек покачал головой и хмыкнул. Я улыбнулась, но затем выпятила губки, и он аккуратно нанес на них краску. Она ярко блестела, и губы стали словно пластмассовые. Закончив, Алек еще пару раз взлохматил мои волосы и вернулся обратно к фотоаппарату.
– А теперь, Миа, подумай о чем-нибудь печальном. О чем-то, что ранит тебя… очень сильно. Может, даже о чем-то, чего тебе не хватает, oui?
Мне не хотелось портить грим на губах, так что я просто уставилась в пространство и вспомнила Уэса. Что он сейчас делает? С кем он? Скучает ли обо мне? А что, если он стоит полураздетым перед другой женщиной? Эти мысли были слишком мучительны, так что я попыталась переключиться на что-нибудь другое. Лишь богу известно почему, но я подумала о своем отце. Я не видела его уже целый месяц. Он все еще оставался в коме, и его дочь не сидела с ним рядом. Эта мысль поразила меня в самое сердце.
– Миа! – резко сказал Алек, и я обернулась так быстро, что заморгала.
Одинокая слеза скользнула вниз по щеке. Камера щелкнула.
– Готово, – мягко произнес Алек.
Я быстро вытерла оставшиеся слезы, почти уже готовые пролиться.
– Мы закончили?
Мой голос сорвался, и Алекс протянул мне кусок влажной ткани.
– Да, с этой частью проекта закончили. Можешь смыть краску и отдохнуть. Я принесу твою футболку.
– Спасибо, – шепнула я, чувствуя, что слегка раскраснелась и сильно разволновалась.
После того как мы завершили работу и я оделась, мы с Алеком сели рядом, глядя сквозь одно из ветхих окон на улицу Сиэтла внизу. Легкий дождик застучал по асфальту, и прохожие ускорили шаг,