мне сказал батюшка в Ратманово, – подтвердил Щеглов. – Вроде бы графиня написала императору, а княжна Елена увезла письмо с собой. Только вот времени уже минуло предостаточно, но из столицы не поступало никаких указаний о расследовании. Боюсь, что наша барышня так и не добралась до Петербурга!
Тальзит и сам уже не раз посчитал дни, прошедшие с отъезда Елены в столицу, и его выводы оказались столь же неутешительны. Значит, тем более пора вмешаться в дело. Убийца не получит власти над жизнями его крестниц! Барон не стал развивать неприятную тему, а просто пообещал Щеглову:
– Я найду графиню Апраксину и постараюсь убедить её повторить в заявлении то, что она написала в письме императору.
Поручик явно обрадовался:
– Ну а я обещаю, что костьми лягу, но разыщу во Франции эту Триоле. Если она жива, то не уйдёт от возмездия. Вы уж, Александр Николаевич, напишите мне в полк, как развиваются события.
– Обязательно, – отозвался Тальзит. Он проводил Щеглова одобрительным взглядом. Всё-таки поручик – молодец: надо же так верить в победу русского оружия после Бородино…
Глава седьмая
Французский полковник
Сильно поредевший после Бородино полк конных егерей французской императорской гвардии, охранявший выходившие из Москвы французские обозы, занял поместье Марфино и сделал его своей штаб-квартирой. Это большое и ещё не разграбленное имение, лежащее между двумя стратегическими дорогами, идеально подходило для выполнения приказа императора, и когда разведчики рассказали о большом доме, флигелях и богатой деревне своему командиру, полковник де Сент-Этьен не колебался – он двинул свой отряд на Марфино.
Увиденное поразило французов: огромный трехэтажный бело-голубой барский дом с мраморными колоннами как будто парил на фоне тяжёлого октябрьского неба.
– Какая роскошь, прямо маленький Версаль! – восхитился полковник.
Он знал, о чём говорил, ведь крёстной матерью маркиза Армана де Сент-Этьена была последняя хозяйка королевской резиденции – прекрасная Мария-Антуанетта. Семье де Сент-Этьенов до революции принадлежала половина Бургундии, и мать Армана – урождённая итальянская принцесса – всегда говорила сыну, что его отец, сделав предложение, оказал ей и её роду немалую честь. Маркиза приходилась королеве Марии-Антуанетте дальней родственницей. Их знакомство, начавшееся как формальное общение особ королевской крови, постепенно переросло в верную и многолетнюю дружбу. Именно королева поддержала мать Армана, когда супруг маркизы погиб на дуэли, оставив своего пятилетнего сына главой древнего рода и наследником огромного состояния.
– Ничего, дорогая, у вашего малыша есть множество кузенов. Вы ведь всегда жили с сёстрами мужа одной семьёй, – утешала Мария-Антуанетта овдовевшую маркизу. – Поверьте мне, Арман никогда не будет одинок.
И впрямь, у покойного маркиза имелось целых шесть сестёр, и тот считал своим долгом всех их опекать. Но королева оказалась