Седьмое чувство. Под знаком предсказуемости: как прогнозировать и управлять изменениями в цифровую эпоху
подавлению восстаний и генерал-лейтенант Корпуса морской пехоты США, заметил однажды: «Война, к которой готовишься, это редко та война, которую в конце концов получаешь». Эта фраза отзывалась во всех боевых действиях США после трагедии 11 сентября. Одним из уроков как Афганистана, так и Ирака было то, что Пентагон и вооруженные силы не были готовы к тому, что их ожидало. Солдаты прибыли в Багдад в лесном камуфляже легкобронированных машин Humvee, вооруженные планами танковых битв, – сплошь ошибочными и в большинстве своем опасными. Самым смертоносным оружием тех войн были самодельные взрывные устройства, СВУ: скрытые связки динамита, изолента, сотовые телефоны-детонаторы и острое, пронзающее железо. От них не было спасения. Угроза СВУ, как вспоминал один офицер, «это современный пример того, как оперативная, если не сказать стратегическая, неожиданность застает врасплох традиционные армии». Как очень многое в нашу эпоху, малые проблемы быстро обращались в стратегические кризисы. Одно мгновение в разгаре битвы, – скажем, взрыв под небронированным грузовиком – могло заморозить операции дивизии стоимостью в миллиард долларов. Почти у всех возникал вопрос, иногда проговариваемый вслух: «Почему это произошло?» И сразу за этим вопросом следовало: «Какого лешего мы здесь делаем?» Маленькие бомбы потрясали не одни лишь Humvee; они расшатывали саму американскую концепцию ведения войны.
Когда заходишь в Пентагон, тебя тотчас поражает его необъятность и объем – он давит. И ты думаешь, что, конечно же, здесь есть кто-то, у кого есть план на все. Но там не было таких людей; там и сейчас их нет. И все же его массивность, невыразимая историческая сила и тяжесть американской мощи настолько умопомрачительны, что его частая несдержанность перед лицом меняющегося мира производит особенно сильный, врезающийся в память шок. Солдаты, прошедшие через эти холодные провальные ночи на самом краю зоны влияния сверхдержавы, исходили беспокойством. То был зыбкий комфорт жизни в больших, старых структурах, сталкивающихся с быстрым и необратимым будущим.
К 2009 году, когда войны в Афганистане и Ираке начали затихать, американские генералы задумались, какие еще трещины идут по миру. Дипломаты, конечно, тоже об этом беспокоились, но когда солдаты умирают каждый день, этот вопрос имеет особый вес для армии. В высших эшелонах постоянно раздавались вопросы: что мы упускаем из виду? Что за разломы бегут даже по нашему собственному зданию, замаскированному масштабом, но так и норовящему обернуть самые многообещающие планы дурацкими и опасными? И как нам выжить в мире, будучи на 30 % беднее, чем десять лет назад? Так что они сделали несколько звонков.
Если вы когда-либо получали запрос из Вашингтона, в котором вас просят поделиться взглядом на то, что делать с этим непонятным миром, то вам нетрудно было заметить, что одно из главных устремлений американской армии последних лет – снизить число террористов, – по-видимому, начало обращаться против нее. Многие мировые проблемы имели такие тревожные проявления.