на страну рукотворное бедствие было сравнимо с результатами японской агрессии, продолжавшейся с 1931-го по 1945 год. По официальным данным, жертвы китайской нации за 14 лет сопротивления Японии составили 35 миллионов убитых, погибших от ран, эпидемий и голода. Лучи «красного солнышка Мао» всего за три года «большого скачка» в промышленности и «народных коммун» на селе сожгли от 20 до 35 миллионов человек. Первое поколение новой элиты, всё еще тесно связанное с народом, не могло не сопереживать своим родным и землякам, не могло не видеть приближения катастрофы общенационального масштаба.
Летом 1959 года «восстал» маршал Пэн Дэхуай. На Лушаньской парткоференции овеянный славой герой китайской революции и командующий китайскими войсками в Корейской войне (1950–1953) министр обороны, вице-премьер и член Политбюро ЦК КПК осудил «большой скачок». Он поставил вопрос о личной ответственности руководителей партии, включая Мао Цзэдуна, за катастрофу, критиковал отступление от принципов коллективного руководства. Пэн Дэхуая поддержали три члена Политбюро. Мао Цзэдун публично признал допущенные ошибки и отказался от поста председателя КНР, хотя и оставался председателем КПК и, главное, председателем Военного совета ЦК КПК.
Но «великий кормчий» не был бы еще самим собой, если бы не отомстил коварно и жестоко. Вскоре Пэн Дэхуая обвинили в «военном заговоре против центральной линии партии». Основания – пребывание в СССР в течение месяца с официальным визитом в конце 1957 года и четырехдневная остановка в Москве на пути из Восточной Европы в июне 1959-го. Сотрудничество с советскими коллегами становилась компрометирующим обстоятельством на фоне резкого ухудшения межпартийных и межгосударственных отношений после разоблачения культа личности Сталина на XX съезде КПСС. Конечно, на таком фоне не могла остаться безнаказанной и поездка Си Чжунсюня в Советский Союз.
Вместе со своим начальником, премьером Госсовета (правительства) Чжоу Эньлаем, вице-премьер Си Чжунсюнь старательно избегал участия во внутрипартийных дрязгах и сосредотачивался на хозяйственных делах, пытаясь уменьшить ущерб от «большого скачка». Но неутомимые сотрудники партийной спецслужбы во главе с палачом компартии еще с яньаньских времен и одиозным помощником Мао по имени Кан Шэн собирали на всех компромат. Час Си Чжунсюня пробил в августе 1962 года, когда по инициативе Кан Шэна на пленуме ЦК был заслушан вопрос о романе «Лю Чжидань». Согласие бывшего начальника агитпропа Си Чжунсюня на публикацию книги о своем старом товарище по освобожденному району Шэньси сочли «контрреволюционным поступком» – ведь среди действующих лиц романа присутствовали также Гао Ган, и Пэн Дэхуай, видные деятели Компартии, которые теперь были врагами «великого кормчего». Избранная обвинительная формулировка означала тяжкие последствия как для самого «виновного», так и членов его семьи. Только заступничество Чжоу Эньлая спасло его заместителя, хотя Кан Шэн уже сшил дело о «контрреволюционной