захваченная конечно у немцев. Если нужно было он сажал своих людей на машину, а коневоды уже вели лошадей. Под Ромны я его и послал. Приехал он в Ромны в конном строю, спешился, спрятал лошадей в кустах. Ему сказали, что тут немцы. «Раз немцы, я за ними и приехал», сказал он. Тогда темнело около 10 часов. Он приехал, только чуть-чуть сереть начало. Он спрятал лошадей на юго-восточной окраине Ромны. Ромны делятся речкой. Это было по этой стороне речки. Он приехал, остановился, спешился, лошадей убрал, их самих было 12 человек. Людей он положил в кювет. Он сказал: «Не стрелять пока я не выстрелю. Как выстрелю, тогда стреляйте». Сам в черной бурке, в кубанке стоит на дорогу смотрит. Идет немецкая машина. А немцы тоже вели разведку. Открывает дверь в кабину. Там сидит 3 унтер-офицера и солдаты и еще кто-то. Всего в машине было человек 9 и зенитный пулемет. Он открывает дверь в машину и говорит: «Гутен морген» (хотя был уже вечер), а в левой руке у него наган. Шофер так растерялся, что подает ему руку. Он выдергивает его из машины. А в это время средний офицер из-за головы шофера из парабеллума в него целит. Тогда он стреляет. Наган у него дает осечку. Второй раз тоже. И только третий раз стреляет в унтер-офицера и убивает его. Автоматчики в это время открывают огонь. Был только один раненый немец, остальные посечены. Те, которые были в грузовой машине, были все посечены, там стало только одно мясо. Магомедов сел в машину. Он учился управлять. Машина поехала, но она испортилась, потому что они пробили ее пулеметом. Взяли они и привели двух пленных. Так мы узнали, что Гудериан наступает, для того чтобы соединиться с Клейстом. Командир корпуса был представлен к ордену Ленина.
Магомедов делает такую вещь. Когда все уходят, он прячет своих по чердакам. Ночью хватает пленных. Когда мы стали уходить по Лебедин, он остался. Потом бывшие там красноармейцы сказали, что хозяйка, в доме которой он сидел, сказала немцам. Говорят, что он живой уехал, это было вечером, даже пленного с собой захватил. А где потом он погиб не известно.
После отхода от Ромны мы занимали оборону на широком фронте. Штаб был в Васильевке. Противник силою до 70 танков прорвал оборону. Но прорвать ничего не стоило, потому что противотанковых ружей и бутылок не было, только одними гранатами и дрались. Били мы только зенитными орудиями 76 мм на тракторной тяге, причем, когда он прорвался в район Васильевки – все танки прошли через штаб корпуса и вклинились в 25 мотодивизию, которая сейчас стоит против нас.
Так противник прорвался к Шепетовке, причем 9 дивизия осталась севернее, 5 южнее. Получилось так, что они раскололи корпус этими танками и мотодивизия вклинилась между нами. Нужно было отходить. Но мы не отошли, а соединились.
Потом подошла с севера Московская пролетарская дивизия, у нее были уже «Катюши». У нас их еще не было. Командир 25 дивизии немцев бежал, причем дал телеграмму своим офицерам: «Держитесь до последнего». Они бросили все машины и отошли. В результате в одном пункте мы получили 250 машин, в другом 450 машин. Они бросили уйму машин. Это была первая операция по разгрому целой