любым способом, превратился в беспомощного надутого толстяка.
Подниматься некромагу не хотелось. Он слегка дернул цепь, и Лиля покорно опустилась рядом, чтобы этот урод мог легко снять повязки. Подлец повернул дочь к распахнутым дверям, сам отстранился от нее на расстояние вытянутой руки и осторожно, кончиками пальцев, сдвинул ленту с губ.
Изольда ахнула, у Митрана глаза полезли на лоб. Чего там! Даже я, Анхельм Антимаг, знакомый со всеми известными школами магии, никогда не видел такого.
С воем, со свистом, с пронзительным писком из широко открытого рта моей дочери – моей несчастной Лилии – один за другим полетели разноцветные облачка. А на подбородке и щеках засверкали тонкие, как паутинки, молнии. Сплетенная из них серебристо-голубая сеточка добралась до челки, выглядывающей из-под капюшона, сверкнула ярко-ярко – и с треском исчезла.
Но этим дело не кончилось. Некромаг с еще большей осторожностью сдвинул повязку с глаз, и столы в зале подпрыгнули разом, словно земля под таверной сотряслась. Полные тьмы глаза дочери – незнакомые глаза, лишенные зрачков, – выпустили нечто невидимое, но ощутимое. Как будто дракон вылетел из таверны, предварительно топнув лапами.
Ублюдки! Они накачали ее магией сверх предела – так, что хрупкое тело при любой возможности старалось избавиться от излишков, не выдерживая колдовства.
Я заметил, что один из некромагов смотрит на меня. Причем так, как смотрят на человека из плоти и крови. В надежде увидеть кого-нибудь за спиной, обернулся: позади не было ни души.
Похоже, некромаг обладал потусторонним чутьем. Как бы там ни было, мерзавец не переставал пялиться в мою сторону. Он не смотрел прямо в глаза, но его взгляд точно ложился на мою загробную сущность.
Прежде мне не встречались обладатели подобного чутья, и я не знал, что делать: лететь стрелой отсюда или замереть статуей? Но покидать таверну не хотелось: в пяти шагах от меня сидела Лиля, которую я не видел три года.
– Мы здесь не одни, – произнес некромаг, и его собратья по колдовству переглянулись.
Митран насторожился, его жена завертела головой, осматривая таверну. В тишине по мне заскользили встревоженные взгляды.
– Не понимаю, – сказала Изольда вполголоса. – Думаешь, духи?
Некромаг ответить не соизволил. Молча сунул костлявую руку в суму на столе и вытащил из нее засушенную кошачью голову с зелеными камнями вместо глаз и деревянной затычкой в черепе.
– Тьфу, – плюнул Митран и вновь недобро покосился на Изольду.
Немудрено, что простой люд из всех творцов волшбы больше других боится некромагов. Увидишь такую пакость, и какие только мысли в голову не полезут.
Пока я в мечтах убивал похитителей дочери самыми жестокими способами, некромаг откупорил кошачью голову и насыпал на ладонь измельченные кости, смешанные с серым порошком и клочками рыже-белой шерсти. После чего направил ладонь с колдовским порошком в мою сторону и, набрав в грудь воздуха, шумно дунул. Клочья шерсти и таинственный порошок разлетелись по залу, тускло поблескивая