нервничать, т. к. слушатель слишком уверенно и слишком хорошо излагал суть каждого вопроса. Было очевидно, что что-то здесь не так! Но что? На этот вопрос не мог ответить даже сам Двинов.
Монзикову ничего не оставалось, как начать чтение статьи 250 УПК опять с начала. На этот раз Двинов слушал Монзикова с особым вниманием. Он ясно понимал, что тот говорит абсолютно правильно. Более того, некоторые вещи Двинов слышал впервые и ему, поэтому, было очень интересно. Когда статья была прочитана, то Монзиков произнес решающую для него фразу: «Ну, вот, значит, это, можно сказать, если коротко, все».
– Ну, что же, неплохо, неплохо. Очень даже неплохо! А Вы знаете, что я очень редко ставлю на экзаменах пятерки, а?
Монзиков не сразу ответил. Вначале он надул щеки, потом почесал в затылке и только затем с философским видом изрек – Да, уж…
– Я не буду Вам задавать дополнительных вопросов, ладно?
– Почему, товарищ полковник? – изумился Монзиков.
– А Вы что, действительно хотите? – и Двинов покровительственно посмотрел на Монзикова.
– Если честно…? Если честно, то – да! – несколько кокетливо выдавил из себя Монзиков и сразу же стал красным как рак.
– Ну не сердитесь, не сердитесь! Не надо кукситься! Ну!? Я Вам лучше пятерочку нарисую в зачеточке, хорошо? – и Двинов взял свою перьевую ручку и аккуратно, почти печатными буквами сделал столь желанную для каждого слушателя запись.
Монзиков даже не знал, как на это реагировать. Ведь надо было что-то говорить, что-то делать. Но что? Чисто машинально, не отдавая отчета своим действиям, Монзиков быстро, с этаким вот гусарством, раза три или четыре расстегнул и застегнул молнию на ширинке милицейских брюк.
– Надо же, как интересно! – Двинов внимательно всматривался в брюки Монзикова, прекратив даже поиски его фамилии в экзаменационной ведомости, чтобы продублировать пятерку.
– Да, вот!
– Да, да, да, конечно! И ведь это, наверное, очень и очень? – Двинов даже немного вспотел.
– Конечно. А ты как думал, а? Понимаешь мою мысль, а? Догнал? – и Монзиков с гордостью оглянулся на слушателей, сидевших с раскрытыми ртами и наблюдавших за диалогом полковника с капитаном-слушателем, заработавшим впервые в жизни свою пятерку.
– Огромное Вам спасибо, Александр Васильевич! Как только приду домой, так сразу же дам жене брюки и попрошу ее вшить в них молнию. Ведь вот какая удобная штука! Надо же?! – и Двинов, для большей надежности, сделал небольшую пометку у себя в еженедельнике. – Александр Васильевич! А можно я Вам позвоню? Ну, скажем, через пару дней, например? Я расскажу Вам как у меня получилось, а? – Двинов с надеждой смотрел на Монзикова.
– Ладно. Только, это, ну… Когда будете звонить, то, это…
– Конечно, конечно! Вы не беспокойтесь, все будет хорошо! – и Двинов, сердечно пожав Монзикову руку, проводил его до самой двери.
Монзиков не верил своему счастью. Впервые в своей жизни, впервые для слушателей –