я ставлю сумку, ищу в ней теплые вещи, которые можно надеть поверх той одежды, что уже на мне, и выхожу из квартиры, из лифта, из дома, иду по широким тротуарам, мимо темных заброшенных складов, мимо темных зарешеченных витрин, но одна витрина на углу улицы освещена, и я пролезаю под полуопущенную решетку, протискиваюсь между близко стоящими стеллажами с объемистыми упаковками, беру хлеб, чипсы, пиво и газету. Расплачиваюсь и выхожу из магазина, который все еще не закрывается, оставляю за спиной громкие крики у кассы, продавец и двое покупателей ругаются, кроют то ли друг друга, то ли весь свет, поставщиков, финансистов или жен – кажется, по-польски.
Я возвращаюсь в бывшее промышленное здание, ложусь на короткую кровать под тонкие одеяла, сверху накрываюсь одеждой, которая немногим толще, ем хлеб и чипсы, пью пиво, смотрю на буквы в газете – и еще долго лежу, не засыпая, возможно, потому что там, где я проснулся сегодня утром, уже опять светло. Не знаю, отчего не могу уснуть: то ли оттого, что сейчас так рано, то ли от холода, но точно еще не от света, время от времени я смотрю в маленькое окошко поверх плоских крыш между домом и рекой на светящиеся башни на другом берегу – куда-то туда я завтра поеду и увижу, где мое рабочее место; я лежу и не сплю и не сплю и не сплю, и это меня не мучает, не раздражает, ни еще там чего, у меня нет никакого отношения к тому, что «я-не-могу-уснуть», и я спрашиваю себя, а не должно ли у меня быть какое-то отношение к этому или если уж не к этому, то, может, у меня должно быть какое-то отношение к чему-то другому, и если так, то к чему, и тогда я спрашиваю себя, а что бы она сделала в такой ситуации, и, конечно, лучше от этого не становится, поэтому я стараюсь не думать о ней и оттого, конечно, думаю о ней только больше, вот черт, а потом, слава Богу, наступает хоть и не день, но небо светлеет, я покидаю кровать, комнату, дом, глухо, словно по брезенту, иду сквозь пар своего дыхания к станции подземки. Автомобили покрыты инеем.
Я сижу за письменным столом. Такой же письменный стол, как и другие. Вокруг меня другие люди за другими письменными столами, и всем нам поручены задачи, за выполнение которых нам дают то, что мы можем обменять на еду, одежду и жилье. Моя задача – находить решения проблем. Та же задача у всех. Наши задачи различаются только проблемами, которые надо решить. Передо мной стоит компьютер. Рядом со мной сидят люди, перед которыми тоже стоят компьютеры. Время от времени мы пишем, время от времени читаем, потом опять пишем, мы не разговариваем. То, что мы пишем, зависит от того, что мы читаем. То, что мы читаем, написали люди, у которых или больше власти и авторитета, чем у нас, или меньше. Если что-то написано более важными людьми, это заслуживает внимания. Если нет, то нет. То, что мы пишем, прочитают люди, у которых или больше власти и авторитета, чем у нас, или меньше. Важные люди могут заставить нас все переписать наново. Неважные нам безразличны. Мы пишем в основном то, чего от нас ожидают.
Я сижу за письменным столом, передо мной стена из стекла. За