бардак.
– Тебя же посадят.
– Пусть.
– НУ что же, забирай его, действуй Рябов, – обратился он к человеку, с которым Егор пришел. Рябов провел Егора в кабинет, находящийся неподалеку. Присаживайся, – сказал Рябов, указав на стул. Сам же сел напротив, с другой стороны стола.
– Я подполковник Рябов. Занимаюсь подобными исключительными вопросами.
– Такими ненормальными людьми?
– Да нет, ты неправильно понял. С какой целью ты расклеивал листовки?
– Надоела несправедливость. Мы в тупике, надо из него выбираться.
– В чем же эта несправедливость?
– НУ, вот меня собираются увольнять по статье. И после этого я ограничиваюсь в правах и не смогу устроится на нормальную работу. Я писал заявление по собственному желанию, а меня хотят уволить по статье. Я не хочу так жить.
– Для чего ты распространял листовки? Чтобы вызвать возмущения?
– Нет, чтобы обратили внимание.
– Ага, ясно, значит не для антигосударственных действий.
– Нет, все равно я ничего не смог бы сделать.
– Это правильно, – Рябов достал из ящика стола яблоко, разрезал его перочинным ножом, подал половинку Егору.
– Угощайся.
– Не хочу.
– Не стесняйся.
Егор взял яблоко и стал его есть. Он уже начал понимать, что ему бросают спасательный круг. В кабинет зашел еще один КГБ-шник. Он спросил Рябова: Это тот самый? Да, – ответил тот. Рябов обратился к Егору: Много еще у тебя листовок?
– Все расклеил. Эту утром написал.
– По памяти? – спросил пришедший КГБ-шник.
– Да.
– Хорошая память. Я бы такую ерунду не запомнил. Егор промолчал.
– Где ты хранил листовки? – спросил Рябов.
– В книге.
– В какой?
– «Униженные и оскорблённые».
Оба КГБ-шника засмеялись.
– А потом будет преступление и наказание! – сказал тот, что помоложе. Не люблю эту книгу, – ответил Егор.
– Ну что же, на работе твоей я договорюсь, – снова заговорил подполковник Рябов, – Пиши объяснение.
– Ничего не буду писать.
– Пиши, пиши, он правильно советует, – молодой КГБ-шник улыбнулся.
– А суд будет?
– Суда не будет, – ответил подполковник.
– Надо подумать.
– Ну, думай, только не долго. Егор задумался. Всё – таки дело, которое он задумал, получилось и с работой наладится. Может так поступить будет вполне разумно. Сделал дело и сохранил свободу. – Ладно, давайте напишу. Рябов стал диктовать, Егор сначала просто записывал, а потом начал поправлять в смысле стиля повествования, даже сам удивился и подумал, что это прямо таки получается какой-то синдром и приумерил свой пыл. Когда закончили, подполковник вернул паспорт. Из КГБ с Рябовым они вышли вместе. Ну вот, – сказал он, – мы и расстаёмся. Встретишь меня когда-нибудь