на этот спектакль, что её слова остались в ночи. До тебя не дошло, что единственный человек, которому ты был нужен, это она. Та девочка, которую ты унижал уйму раз, пользовался ей и тайно любил. Но от любви до ненависти один шаг, и ты сделал его. Я могу заверить тебя, что она до сих пор любит тебя и будет это делать. Прошла через это с Хью, и я не хотела для тебя такой участи. Но ты выбрал свой путь, не стану тебе мешать, однако, и молчать тоже не буду. Ты считаешь, что сейчас главное – это та давняя история, но нет. Ты снова ошибаешься, сейчас главное, кем ты стал, Гранд. Кем ты будешь завтра, когда до тебя дойдут мои слова и вся ярость спадёт? Когда ты, наконец-то, поймёшь всё. Поймёшь, какую глупость ты совершил. И никто не поможет, друзья от тебя отвернулись, как и я. Мы вывезли все наши вещи из этого дома, который ты купил. А теперь вспомни, почему ты так его захотел? Не из-за моей просьбы, я лишь показала. Потому что ты подсознательно желал жить тут с ней. И про сад я помню, когда ты болел, в бреду ты говорил об этом и встречах в ночи с Оливией. Но всё рухнуло, ничего больше нет. И ты остаёшься здесь один. Я не знаю, как до тебя достучаться. Больше не знаю.
– Но я твой сын, – прошептал я.
– Да, и я сочувствую себе, – горько вздохнула мама. – И ещё одно тебе на раздумья. На свадьбе ты встал позади Оливии. Почему? Ты держался из последних сил, но стоял и смотрел на всё. Она твой кнут. Мне очень жаль, что твоя история окончилась на этой ноте. Прощай, Гранд. В ближайшее время не желаю тебя видеть. Я не знаю, когда уйдёт боль из груди. Но видеть тебя не хочу.
Стоял в шоке, пока она развернулась и ушла. Послышался хлопок входной двери. И я понял, что эта тишина вокруг меня означает одиночество. Разом навалилась, и меня как будто ударили сильно голове, и её повело. Оглушённый своим отчаянием и паникой, испугался. Это до одурения страшно понять и всё разом.
– Мама! – Закричал я, осматриваясь.
Нет. Это невозможно! Такое, блять, не может быть со мной! Только не со мной!
Я развернулся и выбежал в холл. Пуст. Столовая. То же самое.
– Ливи, – по щекам покатились слезы. Мой голос раздавался от стен и бил меня. И я, шатаясь, выскочил из столовой и ринулся наверх.
Открыв дверь спальни, включил свет и, озираясь, начал искать хоть одно подтверждение, что она тут. Она сейчас приедет. Холодные белые стены.
До моего затуманенного мозга дошло, что я один. Блять, я совершенно один. Боль скрутила настолько сильно и разрывала внутри когтями, из-за чего осел на пол и завыл от чувств, обнимая себя руками, причиняя себе почти физическую боль. Виноват. Полный мудак. Не могу быть больше один. Устал от этого. Я брошен и забыт.
– Ты обещала! – Заорал я. – Обещала!
Но нет ответа, только слова над постелью… нашей постелью усмехались над моим горем.
«Укради моё сердце этой ночью», – гласили они. Она украла и уехала, забрала его с собой.
Горечь внутри и осознание потери встали на первый план.