старый дом, как тут же чудесным образом явились плотники и столяры – знакомые знакомых, друзья друзей. Она легко поладила с ними, а столяры поладили с плотниками; и не довелось ей пережить ужасов, сопутствующих обычному строительству.
Сергей, коренастый парень в вязаной шапочке со скандинавским узором (в сентябре случились заморозки) твёрдой рукой направил старый внедорожник в гущу окрепших за лето сорняков. Повозившись с калиткой, он смело двинулся дальше, несколько раз обошёл дом, пощупал брёвна, что-то отломал, затем исчез внутри. Воронова ринулась к двери, чтобы предупредить его о прогнивших досках, но Сергей уже сам кричал ей из сеней, чтобы она в дом не заходила. Домик он предложил разобрать, но фундамент и большую часть брёвен оставить: «пригодятся». Воронова поспешила напомнить, что не хотела бы бревенчатого дома. «Да помню я», – весомо произнёс плотник, в молодом голосе прозвучала отеческая укоризна.
Два года пролетели в заботах, Воронова старалась приезжать почаще, выкраивая время между московскими заказами – боялась не уследить за важным и потом просить исправить. Поначалу она чувствовала себя неловко – как праздный гость среди обустроившихся на её земле тружеников, – и решив дела, спешила поскорей уехать. Но потом освоилась и в хорошую погоду стала выбираться на этюды в ближайшие леса и поля.
Был майский вечер, когда она приехала, чтобы побыть с будущим домом наедине – строители разъехались на несколько дней по своим делам. Агния медленно вела машину по деревенской улице, посматривая издалека: от поворота, со стороны новых домов, сквозь деревья соседних участков. Возле дома было непривычно тихо. Четыре ступени вели на крытое крылечко, дверь и маленькое окошко которого были обращены к улице.
Агния отворила дверь: в прихожей уже настали сумерки – в ней не было своего окна, немного света попадало сюда лишь из комнатных проёмов. Полы только-только перестелили, подогнав доски, повсюду стоял душистый сосновый запах. Она сняла туфли, и осторожно прошлась по дому, разглядывая будущую комнату для гостей, кухню, ванную, гостиную и спальню – комнаты были совсем небольшими, но без дверей и мебели казались просторными.
Зато по-настоящему просторной была веранда. Участок имел уклон, и пол веранды из широкой доски был расположен на две ступени ниже, чем в доме, несмотря на высокий кирпичный фундамент, пристроенный к старому фундаменту разобранного дома. По замыслу Агнии стены веранды выходили на один уровень со стенами дома – веранда получилась высокой. И светлой: оконные переплёты тянулись сплошной лентой, посередине в неё вплеталась застеклённая дверь. Перешагнув невысокий порожек, Воронова выбралась на открытую огороженную площадку – это было второе крыльцо, где ступени спускались в сад. Солнце оказалось позади; его золотой свет отражался в зеркале старых сосен и молодых березок – за домами к деревне подступался лес, его удерживала узкая полоска луга, укрытая вечерней тенью.
Агния потрогала пальцем