Надежде плакат из школьного кабинета анатомии – человек без кожи, с обнаженными красными мышцами и кровеносными сосудами.
Рядом с усадьбой пряталась среди деревьев небольшая часовня в готическом стиле, выдавая романтические пристрастия давно почившего владельца имения.
– Как красиво! – невольно воскликнула Надежда, прижавшись к окну машины.
– Державино, – односложно отозвался водитель и почему-то заметно помрачнел.
Они уже почти миновали парк, когда среди деревьев Надежда Николаевна увидела человека.
Это был немолодой мужчина в светлом плаще и старомодной шляпе, с тростью в руке. Он неторопливо шел по полузаросшей аллее. Повернувшись на шум мотора, незнакомец проводил «Жигули» внимательным сосредоточенным взглядом.
За парком начался более привлекательный район. Среди пожелтевших деревьев виднелись нарядные коттеджи, по правую руку промелькнул современный торговый центр из стекла и металла. Наконец Василий Верленович сбросил скорость и остановился возле аккуратного двухэтажного дома.
– Вот он, наш пансионат! – проговорил Василий Верленович с гордостью. Он открыл Надежде дверцу машины, вытащил из багажника ее чемодан и пошел к пансионату.
За стойкой регистрации сидела полная женщина лет сорока пяти с уложенной вокруг головы пшеничной косой. Приветливо улыбнувшись Надежде, она приподнялась ей навстречу:
– Ждем, ждем! Мы гостям всегда рады!
– Это очень хорошо, – улыбнулась в ответ Надежда Николаевна. – А только где же Галина?
– Галина Ильинична у себя в номере! Ожидают! – При этих словах на лицо дамы с косой набежала легкая тень. – Василий Верленович, проводите гостью!
Надежда Николаевна пожала плечами и пошла вслед за своим водителем. Тот поднялся на второй этаж, прошел по коридору и деликатно постучал костяшками пальцев в одну из дверей.
– Кто там?! – раздался из-за двери испуганный и какой-то полузадушенный голос. – Я же просила не беспокоить!
– Галина Ильинична, это подруга ваша! – проговорил в дверь Василий Верленович. – Доставили, значит!
За дверью наступила настороженная тишина.
Надежда с каждой минутой удивлялась все больше.
Галка ждала ее приезда – а теперь как будто не хочет видеть. Мало того что не встретила на вокзале, так даже из номера не собирается выходить, да и к себе не хочет пускать… Хотя, конечно, учитывая всю эту пластическую хирургию… Но все же это хамство – держать человека перед дверью после тяжелой дороги!
Надежда вспомнила жуткий поезд с неудобными жесткими сиденьями, и сосед слева ел отвратительно пахнущие чебуреки, а другой сосед всю дорогу пил пиво и ходил мимо Надежды в туалет, каждый раз с неизменным упорством наступая ей на ногу. И в вагоне было душно, и пахло потом и чесноком, и окна задраены наглухо. И проводница заперлась в своем купе и отлаивалась через дверь, что окна открывать она не будет, а кипятка им не положено, поскольку поезд не ночной. И чей-то