наушники и растворяюсь в громкой музыке, поглотившей все клетки моего тела. Теперь я не слышу надоедливого стука пальцев по экрану телефона, не думаю о том, что позади меня сидит на парте парень, которому я обязана, не думаю о том, что он смотрит на меня так же, как и все остальные.
Он такой же, как и все мои одноклассники. И плевать, что он меня спас. Плевать, что он первый, кто за меня заступился.
Я беру тряпку и подхожу к доске, начиная лениво стирать записи учителя. «Генетические заболевания» умирают с каждым моим медленным движением под такт музыки, оглушающей меня. Песня сменяется другой, когда я убираю мелки в шкаф, а затем и какие-то плакаты, которые достали для урока биологии и забыли убрать. Я кладу их на нужное место, скользя глазами по спрятанному в глубине шкафа человеческому скелету, прожигающему меня своими пустыми глазницами, закрываю дверки и иду в сторону бутылок с водой, чтобы полить цветы.
Специально задеваю плечом Гаста, когда прохожу мимо него в другой конец классной комнаты, даже не слышу, что он мне говорит или говорит ли вообще что-нибудь. Передвигаю стул к шкафу – ножки скользят по полу, но я этого не слышу, лишь чувствую мелкую вибрацию, проходящую по всему предмету к моей руке, забираюсь на стул и начинаю поливать цветок. Музыка на мгновение стихает, и я слышу приглушённый голос старшеклассника, который растворяется в очередных аккордах.
– …мать твою, идиотка…
Я слезаю на пол, передвигаю стул и принимаюсь кормить остальные цветы. Не хочу здесь торчать весь день, надо заставить его как-нибудь убираться.
Я щурюсь, когда солнечный свет падает через окно прямо на меня, и закрываю пустую банку. Наверное, надо набрать воды, а то опять придерутся к чему-нибудь. Хотя, это можно сделать потом. Не хочу. Я ненавижу делать то, что не хочу. И почему я вообще сюда пришла, как послушная девочка? Мне же плевать, исключат меня или нет. Я лучше пойду работать, чем продолжу учиться с этими дегенератами, один из которых сидит позади меня.
Типичный круто парень. Если отобрать у него популярность и поставить на моё место, то он лишится всего. Всего. Я была бы рада, если бы все такие же придурки оказались в таком же положении, что и я. Вряд ли они бы справились, потому что у таких людей нет ничего кроме их авторитета. А кем они будут, когда закончат школу? У них не будет ничего, им придётся добиваться всего заново, и не факт, что все они сохранят своё положение в этом мире, потому что всегда найдётся тот, кто круче.
Жаль, они этого не понимают.
Я ставлю банку на подоконник и разворачиваюсь, идя в сторону доски. Попутно хватаю тряпку, которую недавно оставила на одной из парт, и обхожу Гаста. Я на мгновение поворачиваюсь к нему, а потом бросаю на его колени эту самую грязную тряпку. Ничего не говоря, я иду в сторону учительского стола и начинаю собирать бумажки, большинство из которых расположились именно там.
Я не вижу реакцию старшеклассника, но я почти что уверена, что он злится. Я какое-то время катаю ногой комки страниц, ленясь нагнуться, слушаю песню, почему-то совершенно не помня, как она оказалась в моём плей-листе, и на какое-то время забываю обо всём.
Я