– они, мол, пока поищут документы и фотографии прошлых лет. Алиса прекрасно понимала, что повод надуманный. Наверняка они собирались обсудить, что делать с незваной гостьей и что можно ей говорить.
Она хотела услышать этот разговор. Вот только подслушать его будет не так просто: преподаватели старой закалки – народ бдительный, наверняка кто-то будет с независимым видом прогуливаться по коридору и следить, чтобы она не вышла из библиотеки. Услышать что-то через стену было нереально, хотя собрание доронинских коллег проходило в соседней комнате.
Зря они думают, что ее хоть что-то остановит. Выждав на всякий случай пять минут, Алиса направилась к окну.
Она не зря хотела отправиться на беседу одна, без Дамира. Его она слишком плохо знала, и были основания полагать, что он попытается ей помешать. Алиса и сама прекрасно понимала, что совершает глупость. Но так и выигрывают в большой игре!
За окном она быстро нашла то, что искала, – выступ в стене. Здание кирпичное, должно выдержать. Вряд ли архитектор предполагал, что кому-то взбредет в голову ходить здесь, на высоте четвертого этажа… Но Алису уже ничто не могло остановить, она думала только о своей цели.
Для нее сейчас важнее было, чтобы ее не заметили на оживленной улице или из соседнего здания. А высоты она не боялась, и не такие трюки доводилось проделывать.
Она уверенно ступила на выступ, придерживаясь рукой за оконную раму. Проверенные кеды соскользнуть не могли, а идти до другого окна ей и не нужно – там ее точно заметят. Ей достаточно было оставаться здесь, поближе к приоткрытой форточке, чтобы слышать их разговор.
А страсти между тем кипели.
– Может, пора привлечь к этому внимание? Я понимаю, что речь идет всего лишь о статье, но ведь с камушка начинается лавина! Если Антон стал бездомным, все мы в этом виноваты, все!
Женскому голосу ответил абсолютно спокойный мужской.
– Нашей вины в этом никакой, мы это уже сто раз обсуждали. Поступок Антона был следствием быстро развившегося помешательства, без предпосылок!
– Да как же их не было, Семен Яковлевич, родненький? – вмешалась еще одна дама. – Если Антон уже лет двадцать нелюдимым был.
– Он всегда нелюдимым был, при чем здесь перемены?
– Не всегда. Когда пришел – просто прелесть что за человек, душа компании. Сколько друзей у него было, сколько застолий он организовал! Но потом все прекратилось. То ли в девяносто шестом году, то ли в девяносто седьмом, я уже и не помню.
– Перемены времен очаковских и покоренья Крыма, – с наигранным драматизмом произнес невидимый Семен Яковлевич. – Сколько лет назад это было! Люди меняются, это нормально.
– Но не так же резко!
– А вы вспомните, какие времена были. Девяностые многих подточили, Антон не стал исключением.
– Так ведь странности продолжались! Вы вспомните: он в своей квартире жил один, без семьи, с хорошей зарплатой, а денег ему все равно не хватало. Он то у меня одалживал, то у Валечки. На что, скажите на милость? Человек в отпуск