из фольги, которая, как он полагал, защищала его от моего ментального воздействия. И, что было совсем плохо, Виктор так и не научился опрятно одеваться. Его наряд выглядел так, будто он натягивал на себя первое, что попадалось под руку, нимало не заботясь о том, как сочетаются между собой те или иные детали гардероба.
На этот раз, помимо неизменной шапочки из фольги, на нем были широченные пляжные шорты, украшенные ярким узором из ананасов и бананов, и темно-зеленая майка с несколькими декоративными дырками и черной, едва различимой надписью «You In The Army Now!». Вокруг худой шеи было обернуто розовое кашне. На ногах – тяжелые армейские башмаки. Подбородок Виктора выглядел так, будто он брился перед кривым зеркалом – с десяток заклеенных обрывками бумажек порезов и клочки щетины, до которой лезвие так и не добралось. В целом, вполне неплохой вид для доктора Карцева.
– Чем занимаетесь? – живенько так поинтересовался Виктор.
– Да вот, показываю Игорю фотографии, – сказал я. – Садись, думаю, тебе тоже будет интересно взглянуть.
Виктор уселся в свободное кресло.
Я включил экран и задействовал режим виртуального расширения, вдвое увеличивающий размер экрана.
Появившаяся на повисшем в воздухе виртуальном экране картинка была не очень высокого качества. Но и того, что можно было рассмотреть, было достаточно для того, чтобы в полной мере ощутить чувство отвращения.
На фотографии была запечатлена обычная жилая комната стандартной малогабаритной квартиры. Снимок был сделан со стороны входной двери и охватывал почти всю комнату, от стены до окна. Простенькая пластиковая стойка с телевизором и видеоплеером, раскладывающийся диван с желтой обивкой, сервант с посудой на застекленных полках, платяной шкаф с чуть приоткрытой дверцей, небольшой, квадратный обеденный стол. Хозяевам пришлось изрядно потрудиться, чтобы втолкнуть все это и еще кучу иной мелочи в совсем небольшую комнату.
Первое тело лежало на столе. Это был взрослый мужчина. Руки и ноги его свешивались по краям стола. У него было разорвано горло, объедено лицо и вырваны клочья плоти на запястьях. Еще один человек, судя по фактуре тела, совсем еще молодой, лежал на полу. У него были точно такие же раны, как и у первого, – на горле и запястьях. На диване лежала девочка лет девяти. Убитая так же, как остальные. Мебель, стены, пол и даже потолок были забрызганы кровью. Местами на палевых обоях имелись смазанные отпечатки ладоней, как будто о них вытирали окровавленные руки.
– Что это? – тихо произнес потрясенный Игорь.
В голосе его были слышны одновременно недоумение, отвращение и ужас от того, что кто-то мог сотворить подобное.
Нажав кнопку на пульте, я включил следующий кадр.
Та же самая комната с тремя изуродованными трупами. Только теперь в ней еще четверо мужчин в белых пластиковых комбинезонах с капюшонами, в очках и респираторах. В руках у них желтые пластиковые ведра и бутылки с разноцветной бытовой химией.
Третий кадр.
Люди