слепого старика я скорее взял бы молодого помощника.
– Конечно, я был бы доволен, если бы он сам остался дома, а его язык пополз за мной, словно уж или улитка. Голова и сердце у него не имеют никакой связи с говорильным органом, и этот человек подобен быку, молотящему зерна[24].
– Это правда, – сказал Пентаур, – я недавно сам видел, как этот старик распевал у постели больного священные гимны и украдкой считал финики, которых ему дали целый мешок.
– Он неохотно пойдет к парасхиту, потому что парасхит беден, и он скорее взял бы в руку вон ту семью скорпионов, чем принял кусок хлеба из рук нечистого. Скажи ему, чтобы он зашел за мною и выпил мое вино. У меня есть запас его еще на три дня. При такой жаре оно туманит мне взор. В северной или южной части Города мертвых живет парасхит?
– Кажется, в северной. Тебе покажет дорогу Паакер, лазутчик царя.
– Он? – засмеялся ученый. – Да что сегодня за день по календарю[25]? С дочерью парасхита велят обращаться как с царевной, а лекарю дают в проводники лазутчика фараона! Мне надо было оставить всю одежду.
– Ночь теплая, – сказал Пентаур.
– Но у Паакера весьма странные привычки. Позавчера меня призывали к одному бедняге, которому он переломил ключицу своей палкой. Будь я лошадью царевны, я охотнее помял бы его, чем бедную девушку.
– Да и я тоже, – сказал, смеясь, Пентаур и вышел из комнаты просить второго пророка храма, Гагабу, бывшего и старшим над лекарями в Доме Сети, чтобы он дал Небсехту в помощники для пения священных гимнов слепого пастофора Тета.
IV
Пентаур знал, где ему найти высокопоставленного жреца, потому что он сам был приглашен на пир, который Гагабу устроил в честь двух ученых, переведенных в Дом Сети из высшей школы в Хенну[26].
На открытом, окруженном пестро расписанными деревянными колоннами и освещенном многочисленными лампами дворе сидели в два длинных ряда, на удобных креслах, пирующие жрецы. Перед каждым стоял столик, и проворные слуги разносили кушанья и напитки, которыми были переполнены столы, сооруженные посреди двора. Гостям подавали филейные части газелей[27], жареных гусей и уток, паштеты с мясом, артишоки, спаржу и другие овощи, разные печенья и сладости, а также дорогие вина разных сортов, всегда в избытке хранившиеся в обширных амбарах[28] храма Сети.
С некоторыми переменами блюд слуги подавали гостям металлические тазы для омовения рук и куски тонкого полотна.
Вскоре вино уже лилось рекой, и каждому гостю были поднесены душистые цветы, запах которых должен был услаждать их при разговорах, становившихся все более оживленными.
Все участники пира были одеты в длинные белоснежные одежды и принадлежали к числу лиц, посвященных в таинства, следовательно, были предводителями жреческой общины храма Сети.
Второй пророк, Гагабу, которому главный жрец поручил быть распорядителем на пиру (Амени на подобных сборищах показывался только на несколько минут), был маленьким коренастым человеком с голым