редко и неохотно, считая ее для богов не менее оскорбительной, чем самое клятвопреступление. В особенности, кажется, боялись они клясться своими главными божествами, и если клялись, то не богами, а священными источниками, камнями и деревьями.
Глава XXI
Крепость семейного союза
С верностью данному слову и честностью соединялась крепость супружеского союза и семейного быта. Вот свидетельство древнее (VIII в.) и непреложное знаменитого Бонифация, великого крестителя Германии; слышен в нем голос, преданный немцам, но и этот голос должен был отдать справедливость славянской верности: «Винеды (т. е. славяне), так пишет Бонифаций, народ мерзейший и самый дурной, хранят, однако же, с такою верностью в супружеском союзе взаимную любовь, что жена, по смерти мужа, сама отрекается от жизни, и та считается между ними славною, которая своею рукою убьет себя, чтобы сгореть с мужем на одном костре».
Правда, в позднейшее время этот обычай исчез, по крайней мере, не упоминается, и у славян допускалось даже многоженство, но они всегда признавали только одну жену законной и, по всему видно, более допускали многоженство de jure, нежели пользовались им de facto. Достоверные примеры многоженства у них чрезвычайно редки, и то встречаются только между поморянами: поморский князь Вратислав (в начале XII в.) держал несколько жен, и при этом случае повествователь говорит, что многие другие поморяне делали так же: но почти всегда в доме у балтийского славянина, не только бедного, но и самого знатного и богатого, даже у первых людей на Поморье во время Вратиславова княжения, является одна жена, с высоким значением в семье и в обществе. Она ведет хозяйство, принимает гостей, воспитывает детей, вдовой по смерти мужа управляет всем домом, имением и челядью, вообще супруга балтийского славянина была не раба, а равноправная мужу госпожа в доме. В противоположность многоженству Вратислава можно привести в пример сильного князя бодричей Крука, родом из Раны (в XI в.): у него, первого между славянами ревнителя их старины и языческого быта, могущественного государя всех почти балтийских племен, была одна жена, которую немецкий летописец, как бы из уважения, называет госпожой Славиной.
Совершенно непохожие в этом отношении на большую часть языческих народов, балтийские славяне считали целомудрие угодным богам, и кто его нарушал в месте, посвященном божеству, тот, они твердо верили, подвергался мгновенной и ужаснейшей каре.
Отношения родителей к детям были суровы, даже жестоки; родители у балтийских славян полновластно располагали жизнью своих детей и могли, если не захотят воспитывать, убить младенца, особенно дочь, что и случалось весьма часто. Обязанности детей к родителям заканчивались только с жизнью; балтийский славянин считал первым и главным долгом человека заботиться о своих родителях, кормить и покоить их на старости. Семейный союз был для него важнейшим; тот и пользовался наибольшим уважением, кто имел наибольшую семью и родню.
Глава